— Мне все-таки кажется, что Шелгрим пока еще ничего не предпринял, — сказал Магнус.
— Раз так, — вскричал Остерман, — нам надо начинать действовать, пока он бездействует.
— Не предпринял, как же! — фыркнул Энникстер. — Да он, вероятно, давным-давно предпринял что-то, только мы этого не заметили.
— Во всяком случае, — сказал Магнус, — если они что-то затеяли, то до конца дела, надо полагать, еще не довели. Надо действовать быстро, тогда, может, у нас что-то и выгорит.
— Действовать быстро! Вот только как? — воскликнул Энникстер. — Господи, да что мы можем? Нас уже приперли к стенке. Ведь все к чему сводится? Против железной дороги не попрешь. Сколько мы ни барахтались, всякий раз оставались на бобах. Вы, Деррик, сами только что проиграли дело о тарифах. Берман вам дорогу перебежал. Шелгрим держит суд в своих руках. Судьи, — в том числе и Олстин, — пляшут под его дудку, Железнодорожная комиссия пляшет, губернатор штата пляшет. Шелгрим тратит миллион долларов на подкуп нужных людей в Сакраменто всякий раз, когда созывается сессия законодательного собрания; у него «свои люди» в сенате Соединенных Штатов. У него железная организация, действующая четко, как армейский корпус. Ну, куда нам соваться? Он сидит у себя в кабинете в Сан-Франциско и только дергает за веревочки, а нам здесь приходится плясать.
— Ну, знаете, — вмешался Бродерсон, — ведь есть еще Междуштатная комиссия по вопросам торговли. Во всяком случае, тариф на дальнее расстояние они…
— Да, да, Междуштатная комиссия по вопросам торговли! — выкрикнул Энникстер пренебрежительно. — Милое дело! Величайшая в мире кукольная комедия. Почти не уступает Железнодорожной комиссии. Никогда не было, нет и не будет Железнодорожной комиссии в Калифорнии, которую не прикармливала бы ТиЮЗжд.
— И тем не менее жителям штата приходится обращаться за помощью именно к Железнодорожной комиссии, — сказал Магнус. — В ней наша единственная надежда. Стоит избрать туда неподкупных людей, и вся эта система постоянного повышения тарифов тут же рухнет.
— Так почему бы нам тогда не создать свою собственную железнодорожную комиссию? — спросил вдруг Остерман.
— Да потому что это невозможно, — возразил Энникстер. — Мы не можем бороться с железной дорогой, а если и могли бы, то все равно не сумели бы организовать фермеров долины Сан-Хоакин. Раз, правда, попытались, но только потом самим было тошно. Дорога преспокойно подкупила делегатов с помощью Бермана, и мы же остались в дураках.
