— А невеста? — спросил Пресли.
— Она так в неведении и прожила всю жизнь. Он же рыцарь был, де ла Куэста наш. И всегда он с ней как с королевой. Второго такого мужа было не сыскать, такого преданного, такого почтительного, такого галантного. Одно слово — рыцарь! А что касается любви, — старик выдвинул вперед подбородок и прикрыл глаза со всезнающим видом, — какая там любовь! Это я вам говорю. Их повенчали заново в Сан-Хуанской миссии в Гвадалахаре — в нашей миссии, — и целую неделю в Гвадалахаре не прекращались торжества. Бои быков шли на главной площади — вот на этой самой — пять дней подряд, и каждого из своих крупных арендаторов де ла Куэста пожаловал конем, кадушкой сала, унцией серебра и полунцией золотого песка. Да, славные были времена! Весело жили, ничего не скажешь! А теперь, — последовал выразительный жест левой рукой, — так, бестолочь одна!
— Да уж, — сказал Пресли, поскучнев от рассказа старика. И опять на него напали сомнения и неуверенность в себе. Где ему найти сюжет для великой поэмы в теперешней серенькой жизни? Романтика умерла. Он опоздал родиться. А писать о прошлом его не устраивало. Реальная жизнь, вот что его привлекало, то, что он сам видел и слышал. Увы, то, что он видел вокруг себя, с романтикой сочеталось плохо.
Он встал, надел шляпу и протянул старику сигарету. Тот принял ее с исполненным достоинства поклоном и в ответ протянул свою роговую табакерку. Пресли покачал головой.
— Слишком поздно я родился на свет, — сказал он. — Для этого и для многого другого. Adios![2]
— Пустились сегодня в странствие, сеньор?
— Да вот решил прокатиться по окрестностям, а то засиделся совсем, — ответил Пресли. — Думаю проехать до Кьен-Сабе и дальше, в горы по ту сторону миссии.
— А, на фермы Кьен-Сабе. Там всю эту неделю пасутся овцы.
Солотари, владелец харчевни, пояснил:
— Молодой Энникстер запродал свое пшеничное жнивье во-он тамошним овцеводам, — он махнул рукой в направлении восточных предгорий. — С прошлого воскресенья там пасется отара. Башковитый парень, молодой Энникстер. Получает деньги за жнитво, которое иначе ему пришлось бы выжигать, да вдобавок овцы бродят по полю и удобряют его землю. Истинный янки, этот Энникстер, настоящий англосакс.
Покончив с обедом, Пресли снова сел на велосипед и, оставив позади ресторанчик и площадь, поехал по главной улице сонного городка; улица эта постепенно перешла в проселочную дорогу, которая, круто свернув на север, устремилась к Сан-Хуанской миссии мимо плантаций хмеля и ранчо Кьен-Сабе.
