— Что там на поляне она была не одна, — огонёк понимания коснулся глаз эльфийки и она, испуганно прижав ладонь ко рту, уставилась на Ларису. — Ой, Дор, прости, я думала она знает!
— Не думай, — я едва сдерживал злость и отчаяние. — Румир, отведи её к отцу.
Когда нас оставили одних, я сел возле девушки на берег, но она не обратила никакого внимания. Лучше бы кричала, кусалась, как-то выдала свои чувства! Но молчание — оно убивает. Осторожно попытался обнять, но Лариса взвилась с места и рванула прочь, на ходу раскрывая крылья. Вскакиваю следом, но не успеть…
Нет!
Хрупкая фигурка, оттолкнувшись от земли поднимается в воздух и, зацепившись крыльями за ветви деревьев на краю поляны, падает на землю с высоты. Свернувшись на земле клубком, она плачет и рвёт пальцами траву, а оба крыла сломаны.
— Лариса, — осторожно касаюсь встопорщенных перьев, активируя амулет вызова для Нарлины. — Маленькая моя…
— Ненавижу тебя, — боль и горечь в обращённом на меня взгляде. — Ненавижу…
Через пару мгновений отсвет от портала возвещает о прибытии знахарки.
— Дор, как ты мог? — Лина упала на колени возле девушки. — Ты же обещал мне, что не станешь этого делать!
— Что… не станет? — подёрнутые пеленой боли глаза Ларисы обращаются к знахарке.
Ошеломлённый произошедшими событиями, я не успел остановить Нарлину, только рука дёрнулась в сторону.
— Что не исполнит приказ Владыки, — целительница смерила меня злым взглядом.
— Какой приказ? — безжизненный голос и потерянный взгляд остановился на мне. — Что за приказ, Дор? Хоть сейчас не лги.
— Убить тебя…
Всё моё существо словно кричит от боли и от желания оградить её от всех бед моего мира, оградить от меня самого.
— Замолчите, — тихо произносит Нарлина и, смерив меня странным взглядом, обращается к магическим потокам.
На моих глазах выдернутые перья занимают свои места, срастаются и затягиваются переломы и вот уже аккуратно сложенные крылья прикрывают тело иномирянки. Знахарка отпускает поток и помогает Ларисе сесть.
— Если ты выберешь тёмную сторону и последуешь за ним, я должен тебя убить.
В её глазах нет ни обвинения, ни злости, ни возмущения, ни отчаяния, только пустота.
— Дор, я ведь хотела тебе поверить, — одинокая слеза медленно спускается по щеке и замирает на подбородке Ларисы.
— Прости…
