За разговорами, изумлёнными вздохами эльфийки и уточняющими вопросами, мы не заметили как солнце поднялось настолько высоко, что затопило своим светом и засеребрило воду озера, возле которого мы расположились.
— Так печально, — протянула девушка. — Жаль, что из Оплота не возвращаются живыми.
— Что? — я удивлённо уставилась на эльфийку, чувствуя как предательский холодок просачивается в лёгкие, мешая дышать.
— Папа сказал, что на той поляне Дор вместе с отрядом нашёл следы битвы и второго иномирца тролли забрали в Оплот Тёмного мага, — пожала плечами девушка. — Попавших туда можно считать мёртвыми.
Габриэль тоже здесь? Дор знал это! Он ничего мне не сказал! Ярость замешанная на горечи поднялась в душе, поглощая все чувства. И, будто услышав, на поляну возле озера вбежал злой как чёрт Дорханиэль с ещё тремя эльфами. Встретившись с ним взглядом, я ощутила почти физическую боль и смогла произнести лишь одно:
— Ненавижу тебя.
Дорханиэль
Утро не принесло ничего хорошего. Началось всё с побудки, которую устроил мне Румир.
— Дор, да вставай же ты! — тряс за плечо взбудораженный друг. — Амрина сбежала и не явилась на завтрак! Варнайлиэль в бешенстве!
Уже после имени своевольной дочери Владыки всю сонливость как рукой сняло. Выругавшись, быстро оделся и выбежал за дверь следом за Румиром, чтобы замереть на месте и вспомнить весь свой запас нецензурных слов. Отдёрнутая настежь шторка на двери Ларисы говорила о том, что хозяйки нет дома. Рванул внутрь и обследовал помещение. Открытое окно в спальне, за которое зацепился светлый волос, несколько оборванных листьев с эдаиба, скинутая в уборной ночная рубашка…
Злость обожгла душу. Я же просил её! Глупая, упрямая девчонка!
— Они вместе, — сухо бросил другу и двинулся следом за слабым и уже едва различимым в утреннем воздухе запахом розового масла, которое так любит Амрина.
По дороге к нам с Румиром присоединились вернувшиеся с патруля Фарадир и Каленор. Найти беглянок оказалось не так уж и сложно. Видимо, Амрина не ставила себе целью сегодня уходить надолго. Девушки обнаружились на берегу возле заводи, обе, вздрогнув, обернулись на звук нашего приближения.
Лицо Ларисы будто окаменело, а в лучившихся до сих пор радостью и любопытством глазах поселилась пустота. Взгляд встретился с моим и губы девушки разомкнулись лишь для того, чтобы произнести единственную фразу:
— Ненавижу тебя.
— Амрина, — холодок безнадёжности пробежал мурашками по телу. — Что ты ей рассказала?
