— А еще ты разговорчивый, — она постучала ногой по земле и скрестила руки, ненароком привлекая внимание к своей груди.
Но Слейт не понял намека.
«Типичный мужчина», — мысленно застонала Холли.
— Взгляд вверх, моряк, — она щелкнула пальцами у него под подбородком и вынудила поднять глаза. — День рождения? — снова потребовала Холли.
— Через пару недель, — наконец ответил он с таким трудом, словно признание вытянули из него под страхом пыток.
— Так я и знала, — опять щелкнула пальцами Холли. — По-прежнему ничего не понимаешь?
— Не понимаю чего?
— Того, что мы абсолютно несовместимы. Как небо и земля. Черепаха и заяц.
Слейт бросил на нее очередной недовольный взгляд, а потом посмотрел на выход, словно размышляя, как быстро сможет отсюда сбежать.
— О, подожди. Раз я погладила тебя против шерстки, ты передумал мне помогать?
Вместо ответа он разъяренно схватил Холли за руку и, развернув, тянул на себя, пока она не налетела на его очень твердую грудь. Тогда Слейт впился поцелуем в ее губы, жестко, резко и требовательно. Не оставляя ей ни капли личного пространства. Шокируя до потери дара речи.
«Стоп! И я думала, что этому мужчине не хватает спонтанности? О, мои обожаемые булочки с корицей!».
Холли понятия не имела, как долго длился поцелуй. Возможно, секунду…а возможно, годы. Вероятно, эры.
Быть может, она даже потеряла сознание, поскольку у нее закружилась голова, мозг перестал функционировать, а все мысли испарились. Быть может, Холли вообще умерла и попала на небеса. Нет. Развращающие прикосновения приоткрытого рта Слейта, проникновения его языка …
О, Господи, ощущение твердых горячих губ… не могло быть ничем иным, кроме как раем на Земле.
Несмотря на несколько дюжин лягушек и жаб, перецелованных Холли за всю ее взрослую жизнь, она ни разу не целовалась вот так.
Горячо, жаждуще, голодно и нереально. У нее в голове взвыл сигнал тревоги, а груди отяжелели от настораживающего вожделения, воспламенявшего кровь, громами и молниями помчавшуюся к промежности. Если прежде трусики Холли были просто влажными, то после опаляющего поцелуя промокли насквозь.
— И кто теперь импульсивный? — отстранившись, Слейт начал поднимать голову, и его слова отдались гулом у ее поддразниваемых теплыми выдохами зацелованных губ. — А тебе к лицу молчание, рыжая.
— О, нет, — Холли дернула его обратно, сжимая на нем свой захват и совершенно не обращая внимания на зевак или любых других возможных свидетелей. Отпечаток рта Слейта до сих пор обжигал, словно пламенные татуировки на ее губах. Холли знала, что будет еще целую вечность чувствовать на себе клеймо его жестокого обладания. Запустив пальцы Слейту в волосы, она попыталась притянуть его к себе для еще одного поцелуя.
