Не успел Брунер закончить опрос свидетелей, как к нему, не дождавшись вызова, вошел Эдельхауэр.
— Я слышал, что против меня возбуждено дело…
Брунер испытующе посмотрел на него.
— Да, да, я знаю! На меня донесли.
— Раз вы все знаете, — сказал Брунер, — я вынужден сказать, что вы меня просто поразили. Я думал — вы гораздо ловчей.
— А в чем меня обвиняют? — спросил Эдельхауэр с напускным спокойствием.
Брунер смотрел на коллегу, стараясь разгадать его тайные мысли.
— В том, что вы взяли шоколад и сигареты у лавочника, к которому явились в качестве должностного лица. Так?
«Неужели он донес на меня? Там присутствовала только его сестра — змея этакая!» — пронеслось в мыслях у Эдельхауэра.
Он тотчас же все понял и, состроив скорбное лицо, беспомощно опустил руки.
— Да, я взял шоколад и сигареты — сам не знаю, зачем и как…
— А куда вы их дели?
— Сдал, как полагается, в магистрат и занес в инвентарную книгу. — И он протянул квитанцию.
Брунер посмотрел сначала на бумажку, потом на Эдельхауэра.
— Квитанция выдана задним числом. А кроме того, вы вообще ничего не сдавали, — сказал Брунер и снова поглядел на квитанцию. — Подумайте сами — ведь у вас жена и дети.
Обвиняемый молчал. Он вспомнил странного владельца лавки и его очаровательную сестру.
— Куда девались эти подарки? — продолжал допытываться Брунер.
Эдельхауэр молчал.
— Может быть, они у вас дома? Или здесь, в письменном столе?
Обвиняемый молчал.
— Отвечайте же наконец, куда вы их девали? Выкурили? Съели?
Эдельхауэр утвердительно кивнул головой.
Брунер замолчал.
В коридоре послышались голоса, дверь снова распахнулась. Какой-то здоровяк силой ворвался в комнату и бросился к Брунеру.
— Вот и я, господин начальник. Я человек в цвете сил, и я выпиваю самое большее… Да нет, по совести, я почти не пью; и скоро у меня опять будет Францль. Он уже, так сказать, в пути.
И человек протянул совершенно ошеломленному чиновнику магистрата свою крепкую руку.
— Мне непременно хотелось самому сказать вам об этом, господин начальник. — Тут бывший пьяница повернулся. Почти не спотыкаясь, вышел он из комнаты, не обращая внимания на любопытных и удивленных посетителей, которые столпились в коридоре.
Брунер затворил за ним дверь и снова обратился к своему сослуживцу.
— Почему вы сразу не сообщили мне об этом деле, господин Эдельхауэр? Теперь вам придется отвечать по закону. Очень сожалею. Но при всем желании ничем не могу вам помочь.
Эдельхауэр поднялся и медленно вышел из комнаты… Он, несомненно, был подавлен сознанием своей вины.
