— Впрочем, — прервал Мартин ход ее мыслей, — с этим Максимилианом Цвибейном, который выступил свидетелем против меня, надо быть очень осторожным. Понимаешь, я узнал, что это он подал донос и поднял дело о велосипеде. А как он был вежлив и мил! Он даже давал мне различные полезные советы, когда я приехал в этот город. И все-таки в этом типе меня всегда что-то отталкивало. У него противная манера пресмыкаться перед всеми, кто «наверху». Он уважает не человека, а должность.
— Нет, я не позволю тебе говорить дурно о Цвибейне, — попробовала пошутить Люциана. — Он человек вежливый, целует дамам ручки. Настоящий кавалер. Ты просто не оценил его.
Мартин посмотрел на нее насупясь. Потом встал навытяжку и низко поклонился.
— Сударыня, я восхищен вашим глубоким умением разбираться в людях!
— И-я-у! И-я-у! — подтвердил Мориц, черный шелковый кот в белом жилете. Усы его стали торчком, словно провода. Он поднял заднюю ногу в белой гамаше и почесал у себя за ухом.
— Вот, слышишь? — рассмеялся Мартин, — Мориц никогда не ошибается.
В ближайшие недели почти ничего не изменилось. Уборщицы приходили и уходили, господа чиновники приходили и уходили, посетители приходили и уходили, и снова приходили — и так до бесконечности. Погода была то устойчивой, то капризной. Высшее начальство то уезжало в командировки, то возвращалось. Словом, все шло обычным, раз навсегда заведенным порядком. Ни у кого не было даже особых поводов для жалоб. Разве что на мелкие неполадки, случающиеся всегда и повсюду.
Но вот запечатанный служебный пакет, очутившийся в одно прекрасное утро на столе перед Брунером, внес известное оживление в однообразную жизнь чиновного люда.
Чиновник Брунер перестал насвистывать, вскрыл конверт и прочел:
«Ряд предъявленных вам обвинений поставил меня перед необходимостью тщательно расследовать все перечисленные в них случаи.
Расследование показало, что вы повинны в ряде проступков, которые заставили советников магистрата поставить вопрос о том, можете ли вы в дальнейшем занимать пост в магистрате нашего города или им следует воспользоваться правом отстранения вас от должности.
Установлено, что в разговоре с господином советником Паулем-Эмилем Бакштейном вы утверждали, что в деятельности нашего магистрата есть весьма темные стороны. Подобное заявление сотрудника нашего же учреждения по меньшей мере неуместно.
Точно так же следует рассматривать как проступок то, что вы предоставили велосипед в пользование подчиненному лицу, вместо того чтобы заприходовать его и сдать на склад. То обстоятельство, что вы использовали бензин, числящийся за учреждением, и заменили его новым, также заставляет считать вас не безупречным со служебной точки зрения. Но так как вы употребили бензин не на личные нужды, а на нужды магистрата, то я не ставлю в настоящее время вопрос о вашем увольнении.
