Весь день Настя и так, и эдак прикидывала, что ей делать в этот свалившийся нежданно отпуск. Отвыкла она отдыхать. Разучилась. Ну, выспится, а дальше что? Целыми днями одна в четырёх стенах! Съездить бы к Лиле, да три дня туда и три обратно – вот и весь отпуск, не получится. Вечером зашла к Нине посоветоваться.
– Мама, а ты съезди в Аргаяш, тут же близко. С тётей Саней повидаешься, могилку отца навестишь, в Челябинске родню разыщешь.
– А я завтра же билет на поезд вам куплю, – вступил в разговор зять.
Идея Насте понравилась и в ночь на воскресенье она уже сидела в поезде. Позади остались предотъездная суета, перрон с провожающими, вокзальные огни. Поезд, постукивая на стыках и мягко покачивая пассажиров, мчался в ночь. Настя с удивлением осматривала купе. Гена позаботился, купил билет в мягкий купейный вагон, и она себя чувствовала барыней: мягкий диванчик, шёлковые шторы с бомбошками, льняная скатерть, ковровая дорожка, огромное зеркало на двери. И соседи солидные: военный, обходительный такой, и его нарядная жена. Насте дважды доводилось ездить по железной дороге, и оба раза в переполненных общих вагонах. Но разве можно было сравнить эту поездку с теми?
Дверь купе приоткрылась.
– Чайку не желаете? – заглянула проводница.
Сосед отложил газету, соседка достала печенье:
– Угощайтесь.
За чаем познакомились, разговорились, как это часто бывает в дороге. Стаканы тонко позвякивали в красивых подстаканниках на белой крахмальной скатерти.
Настя вспомнила, как Геша бегал с чайником за кипятком на станциях, а она всё волновалась, как бы муж не отстал от поезда. Вот бы он сейчас посмотрел на неё в этом купе! Вот бы ехал с ней, как этот военный со своей женой!
Утром Настя проснулась, едва забрезжил рассвет, и весь остаток пути не могла оторваться от окна. Поезд шёл между гор, и пейзажи один красивее другого разворачивались перед её взором. Выглянуло солнце, и всё вокруг преобразилось, засияло осенним золотом. Состав не спеша огибал гору, одетые в багрянец клёны словно взбирались вверх, туда, где как мачты покачивались янтарные стволы сосен. А за поворотом склон уходил вниз, и берёзки дружной стайкой сбегали меж валунов. И где-то далеко внизу поблёскивало то ли лесное озерцо, то ли речка. Соседи спали, и никто не отвлекал Настю. Душа её наполнялась радостью и покоем, губы шептали: «Господи, спасибо, что живу!».
Выйдя из вагона на станции Аргаяш, Настя пожалела, что не отправила телеграмму Сане. Что-то изменилось в посёлке, что-то подзабылось, и она не сразу нашла дорогу к бывшему дому, поплутала немного, прежде чем вышла на Озёрную улицу.
