— Я и не верю, что это они! Но, возможно, они могли бы помочь? Может, кому-нибудь это имя что-нибудь скажет?
— Какое имя?
— Э-э-э… не помню. То, что в записке.
— Сама подумай, Ноэлия, сколько лет назад приезжал предыдущий император! Мне уже двадцать шесть. Как они тут помогут? Ты эту женщину раньше видела?
Качаю головой.
— Может, она умалишенная какая. Не бери в голову. Я своим службам передам проверить, но сомневаюсь, что мы что-нибудь выясним.
Согласно киваю. Действительно, он прав. Да и что я могу сделать-то?
Решаю перевести тему, почему-то так и тянет по всем скользким вопросам пройтись, границы дозволенного прощупать. Обстановка располагающая. Романтичная.
— Я хотела спросить… может… ты не собираешься повидаться с родственниками?
— С какими родственниками? — хмурится император.
— Ну ведь твоя мама была отсюда?
— Ах, ты об этом. — Снова холодный, пронзающий взгляд. — Забудь, даже не помышляй. Тем более что она и вовсе не из столицы, ее приметили по дороге, потом привезли.
— Но почему? — не отступаю, рискуя навлечь гнев эрлара.
Но тот снова лишь мило улыбается:
— Традиция, Ноэлия. И потом, я надеюсь, они не знают, что ее уже нет в живых. Пускай думают, будто у нее все хорошо.
— Но как… разве никто не знает?
— Это не афишируется, и надеюсь, специально никто не донесет. Она им изредка писала письма, так что пусть остаются в счастливом неведении. Понимаешь?
Киваю, понимаю.
— А от чего она умерла? — снова рискую спросить.
— Болезнь, — вздыхает Иллариандр. — Даже лекарь Мирий не смог исцелить.
— Лекарь? — Что-то меня это все пугает. — Может, лекарств закупить? — слетает с губ.
Ох, кажется, я сегодня нарвусь, от этих императорских взглядов меня то в горячку, то в дрожь швыряет.
— Ты что же, думаешь, у нас совсем ничего нет? Ноэлия! Поставки лекарств неплохо организованы, но только для тех, кто не может себе позволить настоящего лекаря. Уж если он не вылечит, ваша химия и подавно не справится.
— Я же еще не знаю ничего, — бормочу. — А он сейчас здесь?
— Нет, он слишком стар для путешествий. Дома обязательно познакомитесь. Хорошо? — Иллариандр наклоняется, отводит прядь волос с моего лица.
Дыхание, наполненное мятой с ноткой терпкой древесной коры: парфюмы, похоже, и запах-то, запах! Мысли путаются, так и вдыхала бы…
Боюсь повернуться, смотрю в парк, не знаю, что делать, жених все поглаживает руку, приближается, почти ощущаю губы на своей щеке. Дразнит, смущает, манит…
Вдруг вижу — меж деревьев мелькает женский силуэт, почти прозрачный, странный, светлый. Вскрикиваю от неожиданности:
