Капитан энергично отхлебнул из стакана, поперхнулся и закашлялся. Потом сердито взглянул на жену. Она подала ему носовой платок. Семушкин высморкался, вытер усы и потрогал их пальцами.
- Вот я и говорю, - продолжал он. - Приехал ты, к примеру, в наш город на работу. И работай себе. По своей линии. Чего же ты в чужую линию нос суешь? Если делать нечего, играй в шахматы. Или, к примеру, за девушками ухаживай. Так нет, в самоубийство полез. А чего в него лезть, спрашивается? Глупые тут одни собрались. Один товарищ Ромашов - умник. Прицепился к пистолету и жужжит как оса.
- Ты бы, Петя, поаккуратнее, - попросила жена. - Он человек московский, с образованием. Мало ли…
- Сорок лет мне, - побагровел от подступившего возмущения капитан. - Поздно в академию. В пользу бедных разговорчики, - употребил он свою любимую фразу и, успокаиваясь, уже мягче спросил:
- К Дарье ходила?
- Была.
- Ну и что?
- От Васяткиных дачник съезжать собрался.
- Писатель? Черт с ним, пусть съезжает. За этими тянется, за беклемишевской родней.
- В магазин, говорят, три холодильника привезли. Два продали, а один продавщица в кладовку затащила.
- Ишь ты, - сказал капитан. - Неужто интерес имеет?
- И рыбу, - заметила жена.
- Что рыбу?
- С завода сто кило рыбы доставили. А продала, говорят, восемьдесят.
- Чепуха, - отрубил капитан. - Это Дарья со злости брешет. Ее тоже понимать надо. Старуха склизкая. Ну, а еще что?
- Все будто. Да, чуть не забыла. Из дома этого, ну из того, где покойник, ночью сияние было.
- Какое еще сияние? - хмыкнул капитан.
- Обыкновенное. Свет, значит, - стала объяснять жена. - Как раз в ту ночь, когда убийство…
- Самоубийство, - поправил капитан.
- А какая разница? - отмахнулась жена. - Человека-то все равно нет.
- Есть разница, - наставительно сказал капитан и похлопал себя ладонью по шее. - Вот она где, эта разница, сидит. Ну-ну?
- Свет, значит, был, - снова начала жена. - В аккурат из сада. Столбом. Постоял недолго. И пропал.
- Кто же его видел?
- А Дарья же. Говорит мне: «Шепни своему, я там человека видела. Метнулся он от дома…»
- Ты что? - насторожился капитан и даже привстал. - Ты думаешь, что говоришь?
- А потом Дарья смотрит и видит: пьяный Бухвостов качается. Прет прямо на нее и руками машет. Она и убежала.
- Что ж ты раньше-то? Где ты вчера была? - засуетился Семушкин. - Хотя… Хотя…
Произнеся эти слова, капитан Семушкин задумался. Сообщение о пьяном Бухвостове, шатающемся по ночам по улицам Сосенска, на него особенного впечатления не произвело. Странный свет, который видела Дарья, его заинтересовал. Но ведь с этим светом никуда не сунешься. Скажи он, допустим, тому же Ромашову, начнет допытываться: от кого услышал? Узнает про Дарью, хлопот и смеху не оберешься. Да и брешет, поди, карга…
