— Только если бы ты нарушил это правило о твоем плаще, — сказала я, пытаясь внести некую легкость.
— Нет, — ответил он, со всей серьезностью. — Я не нарушаю правила, и не люблю, когда это делают другие.
Я боялась посмотреть вниз, опасаясь, что увеличение частоты сердечных сокращений сделает видимым подпрыгивание серебряной цепочки между моих грудей. — Пожалуй, Нокс, ты, кажешься, довольно уверенным в себе.
— Да, Чарли́, так и есть.
Я потянулась за вином и попыталась успокоить свой пульс. Я не должна быть здесь. Нокс из тех мужчин, которых я намеренно избегала в Стэнфорде. Кампус был полон ими: сильные, уверенные мужчины, мужчины, которые знали, чего хотят, и брали это. Было что-то в их поведении, что меня пугало. Это была не их потребность во власти или контроле. У меня это тоже было. В ситуации, когда это было нужно, я была уверена и увлечена. Нет. Причина, по которой я избегала их, была в том, что происходило со мной на патио в президентском номере «Дель-Мара». С каждым из слов или фраз Нокса, мои внутренности скручивались на грани боли.
Тупо, но сама боль не пугала меня. Что меня пугало, так это то, что неоспоримой части меня нравилось это. Это была часть меня, которую я подавляла, как Алекс. Энергия, излучаемая Ноксом, электризовала меня, возвращая к жизни запретное желание, которое я не хотела признавать.
Успешные женщины стояли на ступеньках здания суда и говорили с выдержкой и решительностью. Они усердно учились, работали, не покладая рук, и делали себе имя. Алекс Коллинз не нуждается в «миссис» перед ее именем или в мужчине, стоящем рядом с ней. У нее было будущее, построенное на её собственной крови, поте и слезах.
Она не должна быть женщиной, которая плавится от звуков глубокого голоса. Успешная женщина не пошла бы на ужин с незнакомцем только потому, что он сказал ей это сделать. У неё так же не намокли бы трусики от простой мысли о том, что еще он может сказать ей делать.
Паника закипала глубоко внутри меня, стирая слова Нокса. На мгновение я стала вуайеристом, смотрящим сцену, как немое кино. В слабом свете, обволакивающим перила, иллюминации бассейна, а также в мерцании свечи, я видела движения его сочных, полных губ, но я не могла услышать слова. Мое внимание было сосредоточено на небольших тенях, которые пролегли под его высокими скулами и в глубине его глаз.
Нокс потянулся через стол, и моё имя эхом прокатилось сквозь соленый воздух.
— Чарли́? Чарли́? — имя с каждым разом произносилось громче, чем в предыдущий. — Тебе плохо?
