От эмоций она едва не выскользнула из седла. Калид в ту же секунду оказался рядом, поддерживая девушку за талию. Эльвира рассмеялась.
— Это уже входит в привычку. Я падаю, а ты ловишь меня.
— Кажется, — пробормотал Калид. Дракон остался переводчиком между Эль и Енму, но уже не разделял их веселья. Наконец-то Калид объявил о стоянке. Он позволил Енму помочь девушки спешиться. Сам дракон разжег костер и достал сумку с продовольствием. За весь день Эльвира и Енму освоили язык жестов, они могли уже общаться, не прибегая каждую минуту к помощи дракона.
— Пою ли я? Шутишь, да я всегда была первой во всех барах караоке.
— Он просит, чтобы ты спела, — смилостивился Калид, который готовил ужин. — И я прошу тебя об этом. Эльвира покраснела и взглянула на языки пламени. Ей хотелось произвести впечатление на Калида, пока он не решил, что она никчемное создание, которому все время требуется помощь. Эльвира задумалась. В голове всплыли слова старой итальянской баллады. Эль услышала ее в прошлом году, когда с друзьями ездила в Италию. В Венеции они попали на шоу уличных актеров. Девушка в национальном костюме с печальными глазами заставила всех слушателей прослезиться.
— Это не мой родной язык так что не обессудьте — если я сфальшивлю. Калид не ожидал услышать ничего особенного. У Эль был слишком низкий голос, немного непривычный для людей Изолеры. А у эльфов и дриад, которые считались прекрасными певцами голоса были высокими… Дракон вздрогнул, недоверчиво посмотрел на Эль, которая пела, закрыв глаза. Ее голос очаровывал, манил и обволакивал… Уносил прочь, заставляя забыть о настоящем и о реальности, порой столь суровой. Песня была исполнена от лица юной девушки, чей жених ушел в плаванье. Он обещал, вернувшись жениться на ней. Но прошло время, а жених так и не вернулся. Родители оплакали моряка, а верная девушка ждала его возвращения, отвергнув других ухажеров. Девушка пришла на пристань моля святых ответить на ее молитвы. И огромная волна уволокла ее на морское дно, где она встретила своего жениха. Эльвира закончила петь. А на поляне царила абсолютная тишина.
Притих даже мальчик полукровка, удивленно разглядывая девушку, как будто видел ее впервые. Калид также не мог вымолвить ни слова. В Тар Имо было единственное искусство, которое ценилось выше кузнечного и ювелирного, в котором так преуспели драконы — это было пение. Даже для людей-менестрелей ворота Тара всегда были открыты.
