Суссман на мгновение сделал паузу.
— И как вы, джентльмены, можете на что-то рассчитывать со своей паршивой синагогой, если даже они не могут вытрясти из меня ни цента!?
* * *
Типичная еврейская мать чувствует себя нормально, только если что-то не так. Чувство неудовлетворенности для неё — обычное состояние.
Одна мамаша подарила своему сыну, преуспевающему адвокату, два шелковых галстука — красный и голубой. И вот в день, когда мать должна была прийти к нему на обед, сын, чтобы сделать ей приятное, надел её подарок голубой галстук. Мать пришла, поцеловала сына — и отпрянула.
— А что, красный галстук тебе не понравился?
* * *
Софи Нахман приходит к цыганке-гадалке.
— Скажи, ты можешь связать меня с моей дорогой бабушкой?
— А она умерла? Когда?
— Почти как месяц. Я так хочу снова услышать её голос! Так ты сможешь связать меня с потусторонним миром?
— Десять долларов у тебя есть?
— Есть.
— Тогда сейчас и сделаем. Алло, на том конце! Алло, бабушка! Здесь ваша любимая внучка, она хочет поговорить с вами! Вы меня слышите?
Раздается слабый, дрожащий голос:
— Алло, внучка, это действительно ты?
— Да, бабушка, я! Мне так тебя не хватает. Как ты там?
— Хорошо, грех жаловаться.
— Бабушка, ответь мне на один вопрос: когда ты успела выучить английский?
* * *
В самолет израильской компании «Эл-Ал» вваливается пьяный и тяжело опускается в свое кресло, толкнув сидящую рядом молодую женщину с грудным ребенком на руках. От толчка потревоженный ребенок просыпается и начинает плакать.
— Смотрите за собой, пожалуйста. Вы напугали ребенка.
— А, у вас ребенок? И что, значит, мне теперь и не дыши, раз у вас ребенок?
Женщина поплотнее закутала ребенка в одеяло, и при этом у него с головы сполз чепчик. Увидев лысую головку, сморщенное красное личико, беззубый рот, пьяный стал покатываться со смеху.
— Ой, живая кукла!
Рассерженная женщина позвала стюардессу. Появилась низенькая и пухленькая израильтянка.
— Этот пьяный человек оскорбил меня и моего ребенка. Я не желаю сидеть здесь. Дайте мне другое место, и немедленно, вы слышите?!
— Свободных мест нет. Но вы не волнуйтесь, вышло недоразумение. Я сейчас принесу крепкий кофе этому господину, это его поправит, и теплого молока вам, вас это успокоит.
Потом стюардесса нагнулась над плачущим ребенком:
— И банан вашей обезьянке.
* * *
Умирает Либовиц. Его сын сидит возле кровати и держит руку отца, Сквозь кашель отец говорит:
— Это конец. И перед кончиной мне хочется только одной вещи в мире. Принеси мне, пожалуйста, кусочек яблочного штруделя. Твоя мама так чудесно его делает. Я слышу его запах, она там готовит.
