Действительно, клен! Как это я сразу не догадался? Как раз на этом самом месте. Только в моей памяти он всегда был старым и корявым, а здесь – ну надо же! – еще толком и не родился. А мы-то, помню, гадали, кому это пришло в голову посадить здесь клен?
– Не сломает, это я тебе обещаю. Никто никогда не сломает его и он переживет даже эту вот бетонную скамью.
Девочка с сомнением посмотрела на скамейку, словно долговечнее ее ничего и быть не могло.
– А Вы откуда знаете?
Надо же – «Вы»! Воспитанные они тут, похоже.
– Я много чего знаю, а про этот дом особенно. А вы, наверное, сестры?
Я присел на краешек скамьи, чтобы стать немного пониже ростом и расположить девиц к разговору.
Говорившее со мной создание поднялось на ноги и, стараясь не касаться платья заляпанными руками, отрапортовало:
– Меня звать Надя, а это вот – Ксюша. Она маленькая и просто помогает мне. Мама велела нам выйти во двор и не мешать ей двигать мебеля. Мы только вторую неделю здесь живем, а раньше в бараке жили в Шахтерском поселке и…
Я понял, что настало время ее перебить, иначе я рискую быть посвященным во всю подноготную девчонкиной семьи, чего мне вовсе не хотелось. Болтать можно долго, но тревога в моей душе еще отнюдь не улеглась, и я торопился выведать самое для меня важное:
– Постой, постой, Надюха… Скажи-ка мне лучше, не знаешь ли ты здесь кого-нибудь по имени Альберт?
В глазах ребенка мелькнула обида. Насупившись, Надежда все же закончила фразу:
– …и в подполе там жили крысы, и мы с Ксюшей их боялись. И… и никого такого я не знаю. И Ксюша не знает. Нам, наверно, пора домой.
Рывком поставив на ноги молчавшую все это время Ксюшу, моя недовольная собеседница деловито направилась в сторону соседнего с «моим» подъезда, в недрах которого мама, видимо, как раз закончила передвигать «мебеля». Уже у самой двери она обернулась и крикнула:
– Не трогайте семечку! Вы обещали, что клен вырастет!
Я успокаивающе помахал руками, хотя маленькая Надюха этого уже не увидела, скрывшись в подъезде.
Что ж, первый опыт общения с местными жителями удачным назвать было нельзя. То ли здешние нравы были столь круты, то ли моя случайная, юная знакомая обладала нетерпимым характером, но попытка провалилась. «И чего тебе вздумалось спросить про Альберта? – ругал я себя. – Откуда, в самом деле, ребенок может его знать? Или ты полагаешь, что детишкам в коротких платьицах нечем больше заняться, кроме как вызнавать у окружающих их имена? К тому же, тебе человеческим языком сказали, что с момента переезда прошло лишь две недели, и даже «мебеля» не стоят еще на своих местах, а ты про какого-то Альберта!»
