Потом что-то — быть может, запах пудры, или желтые перчатки, или то, как она вскидывала ресницы, — подсказало ему, что он ведет себя «дьявольски неосторожно», тем более, что у него и в мыслях не было искать сейчас нового знакомства. Но она всхлипывала, и это растрогало его.
— Что с вами?
Она снова взмахнула ресницами и, запинаясь, ответила:
— Ничего. Это оттого, что вечер такой чудесный. Его поразило, что женщина легкого поведения (что это так, он теперь был уверен) чувствовала то же самое, что он. Он сказал:
— Ну-ну, не расстраивайтесь.
Она быстро взглянула на него.
— Вам-то хорошо! Вы не так одиноки, как я.
Ее тон и выражение хорошенького личика со следами слез были до странности искренни для такой женщины.
— Может быть, пройдемся и поговорим? — пробормотал он.
Они завернули за угол и пошли к восточной окраине города по пустынным красивым улицам с тускло-оранжевыми огнями фонарей и мелькавшими здесь и там отблесками синего и лилового света. Все было так необычайно и волновало его — таких приключений у него никогда раньше не было. И он неуверенно спросил:
— Как же вы дошли до этого? Разве не ужасно так жить?
— Да, ужасно… — Она говорила с каким-то своеобразным мягким акцентом. — Вы хромаете, вас ранило, да?
— Я только что из госпиталя.
— Страшная война!.. Все горе из-за этой войны. Когда она кончится?
Он посмотрел на нее.
— Скажите — вы какой национальности? — Русская.
— Да ну? А я ни разу не встречал русской девушки. Он заметил, что она взглянула на него и быстро опустила глаза. И вдруг спросил:
— Правду говорят, что таким, как вы, плохо приходится?
Она просунула руку в желтой перчатке к нему под локоть.
— Не так уж плохо, когда встретишь такого хорошего мальчика, как вы. Правда, у меня не было хороших. — Она улыбнулась, и улыбка ее, как и речь, была неторопливая, доверчивая. — Вы подошли, потому что я была грустна, а другие подходят, только если я весела. Я не люблю мужчин. Когда их узнаешь, то любить их невозможно.
— Ну нет, вы узнаете мужчин не с хорошей стороны. Нужно их видеть на фронте! Ей-богу, там они просто великолепны, и офицеры и солдаты, все. Все готовы на самопожертвование. Такого еще никогда не бывало. Это замечательно!
Обратив к нему серо-синие глаза, она сказала:
— Ты, наверное, тоже среди них не последний. И я думаю — ты видишь в мужчинах то, что есть в тебе самом.
— Да нет же, вы ошибаетесь! Уверяю вас, когда мы шли в атаку, в ту, где меня ранили, у нас в полку не было ни одного, кто не показал бы себя настоящим героем. Как они шли вперед! Никто не думал о себе, это было просто великолепно!
