— Я просто хочу, чтобы мы как-то могли им помочь. Мы же даже не понимаем, что происходит.
Его жена встала и остановила его, положив руку ему на грудь:
— Перестань, так ты ничего не добьёшься. Задействуй свой мозг.
Её рука нащупала что-то. Она вынула из его кармана сверкающий амулет, который им дал Доктор.
— Интересно, что это такое? — задумчиво сказала она.
— Минуточку, — Трэло бродил между скамьями, глядя в потолок, откуда, казалось, доносился голос Саула. — Мне кажется, что Саул пытается нам что-то сказать.
Они все прислушались. Саул отстранённо пел, то и дело выходя за слышимый диапазон. Это было похоже на детский стишок, что-то простое и нежное.
Трэло вспомнил о том, как его отец, старый преподобный, познакомил его с Саулом. Это был октябрьский вечер, они гуляли в Бэджерс Крофт. С наступлением темноты Трэло-старший всё больше и больше убеждался в чём-то, в чём-то, что он находил в ответах своего сына. Он целенаправленно устремился через болота к церкви, а его сын старался не отставать. Седой старик отпёр дверь церкви, и молодой Эрнест Трэло с удивлением увидел, что там светло и звучит весёлая песня. Его это не напугало, потому что в этой песне он чувствовал то же самое доброе присутствие, которое всегда ощущал здесь. Всё своё детство он считал, что это Бог. Лишь повзрослев, он понял, что Бога найти не так просто, и после этого стал священником. Наверное, такой путь проходил каждый из Трэло. Саул и семья Трэло жили в симбиозе, помогая друг другу.
Трэло выглянул в окно, на лунную равнину. Это их самое большое испытание. Песня Саула стала громче и разборчивее, и преподобный смог разобрать слова:
Спаси меня от пустоты в моей голове ко времени,
Обратился к мудрецу проситель,
Или положи моё тело и
Назови меня мёртвым,
Чтобы мой разум больше не думал ко времени.
Трэло кивал, поглаживая подбородок. Это была почти поэзия. Странные, несвязные стихи. Но то, что поэзия вот так явилась в Сауле, было очень странно. В ней, должно быть, какое-то послание.
— Обрывки ямбического пентаметра, — задумчиво улыбнулась Эмили. — Шекспир, правда, им бы не гордился. Он скачет явно намеренно, но настоящего поэтического эффекта не возникает. Постоянно то чего-то не хватает, то что-то лишнее.
— Звучит ужасно, — подал голос Питер. Ему было непривычно, что его жена говорит о чём-то, что он не понимает.
— Да, — согласилась она. — Да ди да ди да ди да ди да, да да да!
Лежавший на скамье ребёнок начал махать ручками в такт. Рядом с ним, скрытый от Хатчингсов, начал пульсировать синим свечением амулет, его свет плясал в такт тому же неровному ритму.
