— Профессор меня укокошил, — прошептала Эйс, а затем закричала: — Он всё-таки доигрался!
— Не сердитесь, — предупредила женщина. — Это может плохо сказаться на том, что с вами будет дальше. Вы готовы к божественному суду?
— Да, — мрачно улыбнулась Эйс, надевая на плечи рюкзак. — А он ко мне готов?
***
Доктор смотрел на сканер, пытаясь проанализировать ложь Челдон Боннифейс.
— Для этого нужно столько энергии… — бормотал он. — Такая глубина иллюзии… Даже гравитация. Как это делается?
Он вынул из кармана часы и мельком посмотрел на них, словно боялся, что кто-то подсмотрит. Так же быстро он их спрятал.
***
Хеммингс ходил по таверне, пиная ногами стулья. Он удивлялся, что эта непрекращающаяся рождественская атмосфера, вечное ожидание, так его раздражает. Быть может, это потому, что в его доме Рождество было таким приятным временем. Его отец готовил большущий завтрак, они обменивались у камина подарками.
На луне время не было так связано с церковью, здесь не было ни праздников, ни служб, только медленный распад камней под действием радиации. Рано или поздно, разумеется, наступит рассвет, но немного снега и несколько украшений, выбранных со злым умыслом, ещё не сделают утро рождественским.
Да и почему ему вообще хотелось, что бы Рождество было настоящим? Разве его не беспокоила судьба?
Что ж, какая-то далёкая, невозмутимая часть его сознания ответила, что судьба — это для детей. Хватит ему игрушек и в виде местных жителей. Но что произошло, когда пришёл Санта-Клаус?
Он прицелился в латунную деталь упряжи, украшавшую бар, дунул на неё, и она рассыпалась лунной пылью.
***
Мистер и миссис Хатчингс подпевали гимну, сидя на скамье в церкви святого Кристофера, двигая губами в такт словам, которых не могли вспомнить.
«Но в тёмных улицах сиял неугасимый свет. Надежды, страхи прежних лет сегодня собрались».
Эмили слышала немного напряжённые голоса сидевших вокруг неё прихожан, сидевшего рядом мужа, но помимо них пел ещё кто-то, высоким и красивым голосом. Голос был мужской, но в нём была способность и к женскому диапазону. Эмили вспомнила, что уже слышала что-то похожее, когда была подростком и болела. Она сказала маме, что куча одежды на стуле была на самом деле носорогом. Мама, конечно, посмеялась с этого, а воспалённый мозг Эмили обиделся. Ведь одежда только что бросилась с разгона рогом на каминную полку. Она дрожала, боясь, что умрёт, и слышала что-то неясное, что она рационализировала как звук включённого на первом этаже телевизора, но что казалось чем-то переданным с расстояния в несколько световых лет.
