Из леса летела кукушка,
Ку-ку!
Прилетела к кормушке
и радостно крикнула:
Ку-ку!
Прыгала, приседала,
по кругу летала.
Ку-ку!
Доктор зевнул, встал, и потянулся.
— Поздно уже. Пойду, пожалуй, загляну к Эйс.
Джордж засмеялся, возможно, заметив, что лицо Доктора снова насторожилось.
— Она, наверное, к медовухе непривычна. Ну же, вы к своему пирогу даже не притронулись!
Расслабившись, Доктор взял пирог и собрался откусить:
— А который сейчас час?
Джордж посмотрел на своё запястье.
Доктор бросился к лестнице. Жители деревни вскочили со своих мест и бросились за ним, их руки хватали его за полы пиджака, ткань трещала. Доктор отбился от них, сделав лидеру подножку зонтом.
— Держите его! — разъярённо кричал Джордж.
— Почему? Почему? — кричала Марта. — Что он сделал?
Вырвавшись, Доктор взмыл вверх по лестнице и наткнулся на запертую дверь комнаты Эйс. Осмотревшись, он бросился в гостиную и изнутри подпёр дверь тяжёлым столом. Раздались сильные стуки в дверь с другой стороны.
Он отодвинул штору и осмотрел окно. Старомодная рама-решётка. Он не сможет её сломать.
Он замер и успокоился.
— А может быть смогу, — тихо сказал он.
Закрыв глаза, Доктор вслепую налёг на окно, и оно вывалилось в ночную темноту. Дверь не выдержала, стол отлетел в сторону, и Доктор бросился в окно. Мгновение полёта, и он уже катился по снегу. Из дверей таверны выбегали люди, и он помчался к лесу.
От него не отставали крики обезумевших селян.
— Стойте! — велел им Джордж. — Он нам нужен целым. Он вернётся.
Джордж крепкими руками разорвал не съеденный Доктором пирог и порылся во влажной смеси фруктов и свинины. Он быстро нашёл то, что искал.
Омела.
— Поцелуй смерти, — улыбнулся Джордж и поднял его над головой жены. Перепуганная Марта поцеловала то, что считала её мужем.
***
Маленький астронавт скакал по сельской местности с Эйс на руках. Его прыжки были высокие и длинные, он описывал дуги над сверкающей белой землёй и грациозно приземлялся, вздымая небольшие тучки снега. Вокруг была тишина. Существо смотрело на свою ношу и качало головой, словно оно тоже не понимало, что происходит.
Эйс снились всё те же старые сны. Группы детей, то далёкие и недоступные, то сгрудившиеся вокруг неё и пинающие её ногами, таскающие её за волосы, плюющие на неё. «Грязная Дотти, Грязная Дотти[4]…» И всё из-за мамы.
Чед Бойл был тогда её проклятьем, это имя она никак не могла забыть. Дома, в своей маленькой комнате с плакатами с Луной и музыкой (а её музыка всегда, всегда была лучше, чем то дерьмо, которое слушали другие школьники) ей это имя даже не приходило в голову. Оно означало грязь на лице, разодранную асфальтом кожу. Оно означало необходимость драться за всё, за каждый грамм уважения. И эти драки не приводили ни к чему. Независимо от того, как хорошо ты дерёшься. Другие дети знали правила. Девочки не дерутся с мальчиками, мальчики не дерутся с девочками. На Дотти эти правила не распространялись.
