С момента рождения ягненка овца непрерывно час-полтора блеяла. Она словно вдалбливала в его память свой голос. А ягненок отвечал редко, когда мать случайно толкала его ногой или беспокоила носом.
Ягнята на диво быстро крепли, вставали на ноги, начинали ходить вокруг матери, искать вымя. Как видно, они с рождения были голодны, пробовали сосать травинки, шерсть матери. Мне казалось особой загадкой, как малыш без чьей-либо помощи находит вымя матери. Он представлялся маленькой живой машинкой, наделенной несколькими врожденными навыками. Он сосет все, что ни оказывалось у рта, впрочем, быстро запоминая, что камни, травинки сосать бесполезно. Да они и не очень привлекали его — холодные, неподвижные. То ли дело мои руки, лицо. Ягненок с большой живостью тыкался в мою щеку, когда я наклонялся. Другой навык, о котором я уже знал со слов других исследователей, это поднимание головы при затемнении сверху. И наконец, ягненок все время стремился к матери — большой и теплой, все время находившейся рядом. Он, конечно, не мог еще отличить мать от другой овцы или даже человека, охотно бежал к любому, кто оказывался поблизости.
Каждый день мне удавалось проследить за первыми часами жизни одного-двух ягнят. Вскоре я уже знал доподлинно все их приемы и уловки. Как выяснилось, трех врожденных навыков вполне хватало для того, чтобы научиться быстро отыскивать сосок. От малыша требовались лишь настойчивость и память. Оказавшись однажды под матерью, он поднимал голову вверх, тыкался в густую шерсть матери, сосал ее. Горячее, почти без шерсти вымя привлекало ягненка, он двигал мордочкой с удвоенной энергией, хватая губами кожу на вымени, пока, наконец, сосок не оказывался у голодного малыша во рту. Ноги еще плохо держали его, и, случалось, покачнувшись, ягненок выпускал сосок, однако тут же находил его вновь. Он сосал минуты две и сильно уставал, видно было, как дрожали его ножки. Потеряв сосок, он теперь находил его все быстрее, потому что помнил, как двигать мордочкой от груди матери к животу.
После десятиминутного отдыха ягненок вставал, подходил к матери и, оказавшись у нее под грудью, уверенно продвигался к брюху, быстро отыскивал сосок. Еще позже он запоминал дорожку от шеи матери мимо груди к ее животу. Его немного подводила жадность. Он слишком торопился, потому никак не мог запомнить, что не следует засовывать голову глубоко в пах матери. Вымя ее, полное молока, набухло, оттопырилось в сторону, и сосок надо было искать, забравшись не слишком далеко под мать.
