И вдруг — неожиданное отрезвление. На одной из картин все было до боли знакомо — руины зданий, пламя, клубы дыма, багровые облака, фигурки людей и множество безобразных тварей — должно быть, мутантов. Франц прочел подпись: «Иероним Босх. Воз с сеном. Правая часть триптиха „Ад“». Сена никакого на картине не было, и слово «ад» было непонятно, но не это, а некое другое несоответствие заставило Франца призадуматься. Он уже хотел было задать вопрос Лейтенанту, но тут дверь распахнулась, и в комнату ворвался Доктор. Он был бодр и в прекрасном расположении духа. В руках большой термос уникальная вещь, пережившая Красную Черту. Доктор им очень дорожил.
— Добрый вечер, молодые люди, добрый вечер, Петр! Прекрасная компания собралась, вот и отлично, сейчас чай пить будем.
Лейтенант буркнул: «Привет, Адам» — и отложил в сторону альбом.
Щур-Толмач захлопнул брошюрку и сделал шаг вперед. По лицу Толмача было видно, что «полтора человека» принял какое-то решение.
Франц его опередил:
— Доктор, можно вопрос?
— Давай, сынок, что у тебя там?
Франц ткнул пальцем в картину Босха:
— Доктор, разве бывают цветные фотографии? Ведь это фотография?
— Нет, Франц, это не фотография. Это работа художника. Это… м-м… нарисовано.
— Как нарисовано?! Разве можно так нарисовать?
Знакомство Франца с изобразительным искусством ограничивалось рисунками, сделанными мелом на каменных стенах.
— Видишь ли, Франц, сейчас такое, конечно, никто не сможет сделать. Но до Красной Черты были люди, которых обучали этому искусству. У них были особые краски, свои приемы… вот так…
— А мутанты? Как они оказались в картине? Вы же сами говорили нам, что они появились уже позже Красной Черты?
Лейтенант коротко рассмеялся. Доктор растерянно смотрел на Франца. Наконец он собрался с мыслями.
— Видишь ли, Франц, этот человек жил задолго до Красной Черты. Он ее и не видел. Он… ну, фантазировал, что ли… Понимаешь?
Франц ничего не понял, но на всякий случай кивнул.
Доктор явно не хотел продолжения разговора.
— Ну что же мы, право? Давайте, наконец, чай пить… Чай, чай…
Щур-Толмач разинул рот, намереваясь, что-то сказать, но передумал.
Доктор засуетился, выставляя на стол разнокалиберные чашки, кувшинчик с вареньем из ягод верасники, холодные, уже слегка черствые лепешки. Когда все расселись вокруг стопа, он отвинтил колпачок термоса, извлек пробку (из горлышка пошел парок) и разлил ароматный напиток по чашкам.
Чай пили в молчании, не спеша, вдумчиво, макая лепешки в кувшинчик с вареньем. В мире Франца к еде люди относились серьезно.
