— Я тебя не принуждаю, — чутко уловив мою задумчивость, поспешил успокоить Новиков. — Не принуждаю, не склоняю, не требую. Это была шутка. А если серьезно — принимай решение разумно, идет?
— Всё это звучит так, как будто я выставляю на аукцион свою душу, а не задницу.
— Аукциона на задницу не будет, она уже принадлежит мне, а я разрешения не давал.
На экране мелькнули окна какого-то неприятного дома. Я вгляделся, но пока ничего жуткого не происходило.
— Ты понял, о чем я говорю.
— Я всё понимаю. Но со мной тебе бояться нечего, — он нервно хохотнул и, поставив игру на паузу, глотнул минералки.
Достойного ответа у меня не было. Он был аккуратен во всем, что касалось наших отношений, так что и тут, я уверен, не допустил бы оплошностей.
В один момент мыслей стало так много, что мне пришлось усилием прекращать попытки анализировать процесс. Я сам всё усложнял. Каждый чертов раз.
Так что, пожалуй, намного проще спихнуть ответственность на него — велик шанс, что все мои страхи окажутся неоправданно-надуманными.
Игре удалось захватить моё внимание. Не целиком, конечно — периодически взгляд срывался на пальцы, ловко перебирающие кнопки, но в целом, я действительно поволновался за судьбу несчастного сожранного монстром героя.
И да, учиться за пределами института у нас больше не получалось. Хорошо это или плохо — время покажет.
Время и потихоньку надвигающаяся сессия.
========== 15 - Раненый ==========
Самые серьезные проблемы у людей вроде меня возникают, как правило, на ровном месте. На ровнейшем. На гладком, как готовенький триплекс.
В моем же случае ещё веселее — к нехилой Проблеме в отношениях с Даней привела склонность, которую я привык считать своей сильной стороной.
— Как здорово, что хоть кто-то разбирается в технике, — в самый разгар пары по правый борт появился собственной скользкой персоной Игнатьев Артем.
Он был одним из самых двуличных типов в нашем королевстве — вроде бы свой пацан, и в то же время сучка профкома, вроде помогает, когда нужно, и в то же время умудряется сдать сессию каким-то нечистым способом. Не изменяя привычкам, Игнатьев сверкал выглаженной белоснежной рубашкой, притом строжайшей, никаких вправо-влево.
Не сказать, что я его недолюбливал. Он казался мне забавным. Я лишь предпочитал не иметь с Тёмой никаких личных дел.
Шла первая из сдвоенных пар по электроснабжению. Я заслужил его комментарий, видимо, своим высокомерным видом — пользуясь тем, что препод ушел в свой кабинет, вертел в руках клеммник и с удовольствием изображал снисходительного электротехнического бога. Принимая данный каприз за процесс размышления, мне по тихой грусти молилась большая половина группы.
