— Н-нагрузка?
— А нагрузка зачем?
— Э-э-эм… Объясни!
— Вот, смотри. Чем больше нагрузка, тем меньше амплитуда коллекторного тока. На формулу смотри, а не на меня, долбозвон!
— Ты такой милый, когда умничаешь, не могу оторваться, — Даня заулыбался, и я влупил ему правый хук конспектом. Ритуся заинтересованно подняла уши, так что пришлось срочно отступать, но гнев вырвался-таки наружу в виде ядовитого шипения:
— Я тебе сейчас эту схему в задницу засуну, понял?
— Ладно-ладно, амплитуда тока…
— Всё просто — та же электротехника, только с полупроводником. Если найдем амплитуду коллекторного тока, мы можем выяснить ток в рабочей точке. Вот тут, — я ткнул в несчастный лист. — Ток покоя. А дальше напряжение. Чем у нас там полупроводники характеризуются? Помнишь?
— Туда дуй… обратно хуй…
— Ага, плюс, срезают часть амплитуды, не пропуская больше возможного значения.
— Объясни попроще?
— Вот если ты, к примеру, диод… ты можешь сожрать три сосиски за раз.
— Я могу пять.
— Не суть! Если тебе суют десять, не сожрешь. И человеческий организм в нормальном режиме устроен так, что ты не дашь сосискам пойти обратным путем.
— Иу. Но аналогия неплохая, — похвалил Данька, подставив мне под руку тарелку с печеньками, видимо, пытаясь деморализировать. И потянулся навстречу, чтобы приобнять, но был остановлен безжалостным тычком карандаша в щеку.
— Ладно, давай какую-нибудь награду придумаем… типа… одна полностью разобранная формула — один поцелуй.
Даня оживился.
— Это дрессировка!
— А что ещё с тобой делать, горюшко? — я взял с тарелки печенье.
— Давай так — одна разобранная формула и поцелуй куда угодно? — недобрый блеск в его глазах мне не понравился. Ой как не понравился, но я был уверен, что за сегодня мы не осилим и половину. А значит, не больше трех-четырёх поцелуев.
Что может пойти не так?
Язык мой — враг мой номер один. Враг среди врагов.
Вот о чем я думал, опускаясь перед Данькой на колени, на полном серьезе готовый упасть в обморок.
— Не дрейфь, учитель, сам же предложил, — потешался Новиков, приглашающе приспуская шорты.
Поцелуй был предназначен «вершине блядской дорожки», которая как назло начиналась значительно ниже пупка.
Что, кстати, было необычно для парня и…
— Блядь, — прошипел я, краснея, как кельт под палящим египетским солнцем. — Какой же ты гондон.
Есть такая поговорка, типа, быстрее начнешь — быстрее закончишь. Так вот…
Это не про меня.
Я испытывал к этому блядски интересному телу вполне осознанное влечение, а потому, стоило мне почувствовать лёгкое напряжение мышц живота губами, ни о каком курсаче я думать уже не мог.
