— Ерунда, — сказал я, потираясь лбом о выступающие косточки, проскальзывая вниз по коже и заторможенно оглаживая крепкие кубики пресса костяшками пальцев. Несмотря на то, что уже кучу раз видел его полуобнаженным, в этот раз всё было иначе. Откровенно и интимно.
Даня сглотнул. Чиркнул сигаретой по краю бетонной плиты, бросил окурок в пепельницу. Опустил руку на мой затылок.
Я застыл, будто парализованный. Не знаю, что так сильно меня напугало, но воздух вдруг отказался проходить в мои лёгкие.
— Костя… дыши, ага?
Его пальцы медленно обвели изгибы моей шеи, осторожно погружаясь в вырез свитера и чуть оттягивая его, играясь, чтобы освободить больше кожи. Едва я успел расслабиться — Даня притиснул меня к себе, так крепко ухватив за задницу, что заныли мышцы.
— Чувствуешь?
— Да…
— Страшно?
Вместо ответа я поддел резинку его трусов, потянул на себя…
И сорвало.
Даня подтолкнул меня к столешнице, захватил край свитера, потянул наверх. Хрипло рассмеялся, когда я застрял и обреченно зашипел-замычал, изображая ослепленного ктулху. Высвободив мою буйну голову из оков одежды, Новиков отстранился, чтобы оценить видок. Я был лохмат, раскраснелся и зыркал на него, как Ритуся на всех баб, приближающихся к Даньке на расстояние вытянутой руки.
Сперва поцелуй у нас получился почти как тогда, в коридоре, дикий и нервный, неправильно-злой. Но в отличие от того раза, через минуту борьбы всё свелось к нежности, к чувственной и затяжной ласке.
Я сдался и растаял окончательно, как только его руки оказались на моих щеках, на лице, а захваты уступили место коротким ласковым прикосновениям.
— Дань… Даня…. — пробормотал я, обхватывая его за шею в секунду передышки. — Мы же на кухне…
— Бля, точно, — откликнулся Новиков и вдруг, без всякого труда приподняв меня за ягодицы, потащил прочь из оскверненного места.
— Я что, твоя добыча?
— Ой ли? — сбросив меня на диван, словно мешок с картошкой, Данька приостановился.
— Чего ты?
— Вспышку пережидаю. Не хочу тебе навредить.
— Что, тяжело? — я начал ехидничать, но быстро растерял яд, заметив нехорошие огоньки в глубине коньячных глаз.
— Тяжело.
Мне стало почти его жаль, хотя я тоже тихо изнывал от желания — но хотя бы мог себя контролировать и полностью осознавал происходящее.
— Прости.
— По пьяни было попроще, да? Ладно, всё, расслабься. Опыт номер один.
Даня расстегнул пуговицу моих джинсов, потянул молнию. Чтобы он смог осуществить задуманное, пришлось слегка приподнять бедра. Я даже задержался на весу, но как только рука накрыла мой член сквозь ткань, обессиленно опрокинулся назад и задрожал мелко, всем телом.
