— Только секса по телефону с тобой мне не хватало для полного несчастья, дебил, — отбил Новиков. В трубке раздались постукивания и какие-то шебуршения. — Я могу как-нибудь помочь?
— Если хочешь, можешь меня навестить. Заодно и с моими познакомишься, правда, мать сегодня будет к девяти. Только маску купи в аптеке.
— От твоих бацилл и скафандр не спасет.
— Если только целоваться полезешь, — осторожно пошутил я, подтянув одеяло к подбородку. Приятная тяжесть иллюзорно защищала от враждебного мира.
— Знаешь, а я передумал. На мне сейчас футболка с упоротым капитошкой и те джинсы, которые ты терпеть не можешь. И кеды. Синие.
— Не вздумай прийти так ко мне. Это будет ужасная смерть. Но да, я отвлекся… начни с правого кеда. Стягивай его, сексуально развязывая шнурки и представляя, что я делаю это зубами.
— Если у тебя развязались шнурки, друг завяжет их зубами, ведь вы же не враги?
— Теперь переходи к капитошке… погладь… погладь сильнее… о да…
— Блэкджек, ублажать надо клиента, а не ублажаться самому.
— Пошел ты, — я рассмеялся и тут же закашлялся. Кряхтел полминуты — Даня на том конце радиоволны напряженно вслушивался. — Короче говоря, если хочешь — приходи. Сегодня или завтра. Я всё равно на неделю труп. Хочешь угодить моему отцу, принеси в дар воблу и козла.
— Жертвенного?
— Темного нефильтрованного.
— Завтра притащусь в костюме-тройке. С воблой и козлом. Я ничего не забыл?
— Галстук лучше не надевай — попалишься.
— Тэ-э-эк, мама и папа Тесаковы под контролем, а тебе что?
— Мне порошочков возьми. Терафлю или типа того. Мать их как лекарство не признает, а они клёво снимают симптомы.
— Окей, Косте, как всегда, кокаин… ох… и что я должен целую неделю делать с этим микропроцессорным дерьмом, а? Кто мне помогать будет?
— До Соколова докопайся.
— Он объяснять не умеет.
— Значит, будешь страдать, пока я не вернусь, — перевернувшись на бок, я тихо шикнул от боли. Болячка успешно преобразилась в черно-фиолетово-синий след от кулака и продолжала доставлять мне неудобства.
— Ты как?
— Страдаю со всех сторон. Не обращай внимания, мне это на пользу.
— Я хочу тебя кое о чем попросить, — напряженно сказал Даня, вздохнув. — Пообещай, что больше не свяжешься с этим Никитой.
— Ты до сих пор думаешь об этом?
— Думаю. И я не могу оставить всё как есть.
— Ладно, если тебе важно, обещаю, — из глубин сознания ни с того ни с сего поднялась волна нежности. Я начинал привыкать к тому, что Данька оберегал меня со всех сторон и делал это так, что даже запреты казались милыми.
