Я вообще не понимал, как Данька умудрялся держать явно уличное животное в квартире и при этом не выглядеть, как Чубака из-за вездесущей шерсти. Видимо, он её тщательно вычесывал и кормил отборными продуктами, чтобы линяла пореже.
Данька забрал у меня пакет, вручил поводок и полез смотреть-оценивать. Я ужаснулся перспективе иметь на привязи неуправляемое чудовище, но почему-то ничего не возразил.
— Котлетки, картошечка, зелень. Вот что я люблю. Как ты узнал?
— Я — Константин Ванга.
Рита слегка потянула к клумбе.
— Если срать соберется, будь осторожен.
— А что? — напрягся я, уплывая от Даньки вправо.
— На ноги может навалить такую кучу, что без помощи не выкопаешься.
— Дань, забери её, — теперь я уже откровенно паниковал, со страхом глядя на то, как Рита обнюхивает какой-то осыпающийся куст.
Он рассмеялся.
— Шучу, она уже. Блин, ну что ты её так боишься? Дерни к себе, да и всё.
— Дерни, сказал он! Дерни! Дерни адскую гончую! Ритуся… Риточка, пойдем домой?
Маргарита покосилась на довесок в лице меня и, показав огненную сраку, прыгнула в кусты.
— Да-а-аня-я-я!
Он всё-таки поймал нас в процессе погружения в клумбу. Легко перетянул Риту назад, на дорогу. А я даже послать его не смог от испуга.
Короткими перебежками от клумбы к клумбе через десять минут мы добрались до подъезда. Прежде чем ввести код домофона, Даня достал пачку сигарет, закурил и предложил мне. Я отказался.
— Долго будешь кашеварить?
— Около часа, — прикинул я. — Кстати… как смотришь на то, чтобы на следующей неделе сходить в гости? Помню, что ты не любишь шляться по квартирам друзей, но ты вроде как хотел познакомиться с моим батей.
— Знакомство с родителями! Кажется, я взволнован.
— Только у меня есть просьба. Надень что-нибудь неяркое или классическое. Моя мама — Юдашкин в юбке, закритикует до смерти и потом переоденет твой хладный труп.
— Так вот почему ты такую унылость носишь?
— Ага.
— Хорошо, — он слегка дернул Риту, направляя к подъезду. — А ты спрячь порножурналы получше, чтоб интереснее было искать.
— Чел, двадцать первый век. Какие порножурналы?
— Ну-у-у-у. А как же подростковая романтика? И что тогда, порнофлешки? Это сложнее. Кстати, что ты предпочитаешь? Блондиночек, сисечки?
Выскользнув из лифта, он открыл дверь и повернулся. Я тупил.
— Что, слишком интимный вопрос?
— А ты?
— Всегда любил ласковые фильмы, чтобы без лишней жести, всё такое ур-ур-ур.
Дверь захлопнулась. Я всё еще тупил.
— Если ты ничего не скажешь, я подумаю, что ты дрочишь на что-то пикантное. И эта мысль охватит все виды извращений.
