Ритуся неизменно прибыла на звук голосов через пару минут и задышала в щель под дверью. Как раз тогда, когда я опускался перед Новиковым на колени.
— Сердце-сердечко, по что ты так неугомонно, — ляпнул этот идиот. — Я никому и никогда не позволял это делать, так что…
— Не волнуйся ты так, я буду нежен.
— Провокация номер четыре!
— Давай рассказывай уже.
Закатав рукава пуловера, я тронул Новикова за коленку.
— Там… — легкая хрипотца пробилась в голос, и Данька прочистил горло. — Под коленом, где шрам начинается, есть ямища. С того места надо тянуть вниз, продавливая, так, чтобы чувствовалась кость. Всеми пальцами.
Я положил ладони на указанное место. Он вздрогнул и хохотнул так, что сердце зашлось даже у меня.
— Чего пальцы холодные? Кровь стынет в жилах?
— Нет, я лягушка, блядь, ква-ква, — я старался не обращать внимания на его напряжение и сделал, как сказано — придавил мышцы и потянул вниз, осторожно, медленно. Отец иногда просил меня размять ему плечи, так что я имел опыт работы мануальным терапевтом. — Тебе не больно?
— С ней уже… такое творили, что… нет, не больно, вообще.
Под кожей прощупывались рубцы. Длинные и короткие уплотненности, какие-то небольшие углубления. Это было жутко — сколько боли ему пришлось вынести, представить страшно.
— И так несколько раз, пока спазм не уйдет. Можешь посильнее, мне не больно, — уперевшись локтем в стол, Данька прикрыл глаза ладонью. — У лодыжки сжимать не надо, там самое хрупкое место, просто… помять.
Я старался придерживаться всех указаний и разминал ему мышцы минут десять, так что успел распереживаться и успокоиться раза три-четыре. В процессе Новиков пару раз тяжело сглатывал. Сбивалось ровное дыхание почти незаметно, но я был сосредоточен на нем, зная, что, если Даньке неприятно, он ничего не скажет.
— Угу. Всё. Ты и впрямь нежный, кто бы мог подумать.
— А что, я похож на жестокого тирана? — вот теперь чай был очень кстати, потому что мне надо было заняться хоть чем-то.
— Что-то есть в твоих хмурых бровях. Ох… спасибо, Кость. Ты отличный друг. Самый классный в мире.
— Тебе правда никто раньше этого не делал, кроме врача? — я включил чайник, достал чашку и так резко открыл сахарницу, что чуть не опрокинул плашмя. Сахарная крошка зашуршала по столу. — Блядь.
— Не-а. Да никто раньше и не замечал, что у меня что-то болит. Я ж говорю — ты точно экстрасенс. Правда, чтобы обрести известность, тебе придётся сменить фамилию на что-то более таинственное и мрачное. К примеру, на «Ведец» или «Ванга».
