Он чувствовал себя беззащитным.
Выйдут однажды с Верочкой на катере в море, а вода под катером вдруг вспухнет, вскипит, гнусно дохнет тухлыми яйцами…
Интересно, зачем понадобилась «Лоция Черного моря» пенсионеру?
Смутно, нехорошо стало на душе Алехина.
Набрал знакомый номер. Откликнулась Верочка. Он обрадовался:
— У нас вчера Зоя Федоровна видела летающую тарелку.
— И все?
В голосе Верочки не слышалось ласки.
— А еще мне подарили металлического рака, только он куда-то запропастился.
— И все? — Холодок в голосе Верочки прозвучал уже совсем явственно.
— А еще я прочитал в газете, что Черное море может взорваться.
— И все?
— А разве этого мало?
— Алехин, — чуть не заплакала Верочка. — У меня в квартире лопнули трубы, кругом вода, даже с потолка течет. Я хотела сходить в театр на «Лебединое озеро», а ты со своим раком!
— Верочка, — обрадовался Алехин, — давай я тебе помогу.
— Я уже сантехника вызвала.
— На ночь? — ужаснулся Алехин.
— Какая разница? — обиделась Верочка. — Лишь бы пришел.
— Прийти-то придет, только что от него пользы?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что все они алкаши!
— Надо верить в людей, Алехин!
Верочка повесила трубку.
В Алехине все кипело. Ну конечно! Лопнули трубы, сейчас сантехник придет. Ноги длинные, глаза лесные. К такой чего не прийти. Только он, Алехин, управился бы со всем за полчаса!
Тревожно было Алехину.
Сидит где-нибудь в подвале грязный террорист-сантехник и подло мастерит грязную самодельную бомбу. Может, сидит рядом, в соседнем доме. Пьяный, сходит к Верочке, дунет в трубу, а потом сядет в поезд, доберется до Черного моря, скотина, наймет катер и запузырит грязную бомбу куда поглубже.
Вот бы поймать такого.
За совершение такого подвига любое правительство не пожалеет даже отдельного домика…
— Еще бы! — услышал Алехин ровный, отливающий металлом голос.
И обернулся.
И увидел на столе рака.
Ну, клешни — он ими слегка пощелкивал, попугивал. Ну, многочисленные усики — он ими медленно поводил. Ну, плоский, короткий, отливающий литой медью хвост. Ну, масса неясного назначения псевдоподий. А особенно глаза. Маленькие, черные, как бусинки. Глаза свои рак стеснительно, но высоко поднимал над собой — они были на тоненьких стебельках и вращались, как перископы. Иногда рак пятился, отступал, прятался за стакан с мутной водой, тогда Алехин только эти черненькие бусинки-глаза и видел.
— Ты кто? — нервно спросил Алехин. — Что я тебе сделал?
— Не хватало еще, чтобы ты мне что-нибудь сделал, — так же ровно и с большим достоинством ответил рак. Он беспрерывно помахивал, шевелил, подергивал всеми своими многочисленными усиками, клешнями, псевдоподиями. Алехин так и решил, что это дорогая импортная игрушка со встроенным магнитофончиком и с реакцией на человеческий голос.
