— А чем мы займемся после обеда?
— Пройдемся по бульвару Османн, побродим в этом квартале.
Мадам Мегрэ не стала возражать, не спросила, почему он предпочел именно эти места. Они неспешно, не поглядывая, как обычно, на часы, обедали перед распахнутым окном. Сегодня даже шум парижских улиц чем-то отличался от обычного. Невнятный гул уступил место более редким и отчетливым звукам, было слышно, как завернуло за угол такой-то улицы такси, как перед таким-то домом остановился грузовик.
— Приляжешь после обеда? — спросила мадам Мегрэ.
— Нет.
Пока она занималась посудой, а потом одевалась, комиссар опять сходил за газетами — уже вечерними выпусками. Происшествие теперь удостоилось самых громких заголовков:
«НОВОЕ „ДЕЛО ПЕТИО“»
«МЕРТВАЯ ЖЕНЩИНА В ШКАФУ»
«ЗАМЕШАНЫ ДВА ДОКТОРА»
В самой лучшей из статей, подписанной живчиком Лассанем, одним из самых пронырливых репортеров, говорилось:
«В одном из элегантнейших кварталов Парижа, на бульваре Османн, между улицами Мироменил и Курсель, только что разразилась чреватая сюрпризами криминальная драма, которая не преминет получить определенный резонанс.
Несмотря на нежелание полиции предоставить информацию о случившемся, мы провели собственное расследование и сумели выяснить следующие детали.
Итак, в доме 137-бис по бульвару Османн, на четвертом этаже, пять лет проживает доктор Филипп Жав, сорока четырех лет, вместе с супругой и трехлетней дочкой.
Чета Жав занимает одну из двух квартир, расположенных на лестничной площадке, а другая отведена под зал ожидания и шикарные кабинеты для консультаций, поскольку клиентура у врача изысканная и большинство его пациентов значатся в справочнике видных деятелей и аристократии.
Первого июля доктор Жав с семьей в сопровождении няни ребенка покинул Париж, отправившись на шестинедельный отдых в Канны, где снял виллу „Мария-Тереза“.
С того же дня молодой врач — доктор Негрель — заступил на место своего коллеги, подменяя последнего в часы приема.
Обычно семейство Жав, кроме няни, мадемуазель Жюссеран, содержит еще и двух горничных, но одна из них, чьи родители проживают в Нормандии, взяла отпуск одновременно с хозяевами, так что в Париже осталась лишь Жозефа Шовэ, пятидесяти одного года.
Учитывая, что жилая часть апартаментов опустела, горничной оставалось убирать только рабочие помещения.
Доктор Негрель — он холостяк, проживает в меблированных комнатах по улице Сен-Пер — приходил в приемную каждое утро в девять часов, знакомился с записями телефонных звонков, посещал пациентов на дому, обедал в каком-нибудь ресторане и в два часа возвращался на бульвар Османн, где консультировал пациентов.
