— Женат?
— Я не знаю, но, судя по газетным статьям, да. Послушайте, Мегрэ, надеюсь, вы не собираетесь мчаться на набережную Орфевр, чтобы заняться этой проблемой?
— Нет, обещаю вам. А как насчет второго врача, на которого намекают?
— Я созванивался нынче утром с коллегами. Дела такого рода довольно редки в наших профессиональных кругах, и мы любопытны ничуть не менее консьержей. Как и большинство медиков, отправляющихся на отдых, Жав на время своего отсутствия нанял помощника из молодых. Лично я с ним незнаком, и, сдается мне, встречаться нам не приходилось. Речь идет о некоем Негреле, Жильбере Негреле, лет тридцати, одном из ассистентов профессора Лебье. Последнее само по себе служит приличной рекомендацией, ибо Лебье слывет субъектом, придирчиво подбирающим сотрудников, да и ладить с ним нелегко.
— Вы очень заняты?
— Вы имеете в виду в данный момент?
— Вообще.
— Менее, чем обычно, учитывая, что большинство моих пациентов разъехались в отпуска. А почему вас это интересует?
— Хотел попросить, чтобы вы собрали для меня побольше сведений о двух этих врачах.
— А вы не забыли, что вам предписана передышка в работе?
— Обещаю, ноги моей не будет на набережной Орфевр.
— Что не помешает вам заниматься этим делом в качестве любителя. Верно?
— Почти.
— Ладно, позвоню кое-кому.
— Может, увидимся сегодня вечером?
— Почему бы вам с женой не поужинать у нас?
— Нет. Это я приглашаю вас с супругой в какое-нибудь бистро. Зайдем за вами часов в восемь.
Мегрэ внезапно осознал, что уже не совсем тот человек, каким был сегодня утром. Ушло мечтательное настроение, он более не чувствовал себя мальчишкой, которому не надо посещать занятия в школе.
Вернувшись на свое место на террасе кафе, он заказал еще одну кружку пива и подумал о Жанвье, должно быть донельзя сейчас возбужденном. Пытался ли тот дозвониться в Сабль-д'Олонн, чтобы посоветоваться с ним?
Скорее всего, нет. Инспектор наверняка рад-радешенек возможности самому спешно завершить дело.
Комиссару не терпелось побольше разузнать об этой истории, но сейчас он уже не стоял у руля, а был вынужден как рядовой обыватель дожидаться послеполуденной прессы.
Когда он вернулся к обеду домой, жена взглянула на него и, заподозрив неладное, нахмурилась.
— Ты кого-то повстречал?
— Никого. Только позвонил Пардону. Сегодня вечером мы угощаем их ужином в бистро, правда, пока еще не знаю в каком.
— Ты что, неважно себя чувствуешь?
— Напротив, я в прекрасной форме.
Воистину так. Газетная заметка придала смысл его безмятежной жизни, и он больше не рвался в свой рабочий кабинет, чтобы возглавить расследование. В кои-то веки он оказался в роли стороннего наблюдателя, и подобная ситуация забавляла его.
