Верно ли, что это было одно из самых шикарных медицинских заведений Парижа? Большая гостиная превратилась в приемную, где стояла мебель, выдержанная, как утверждала газета, в стиле ампир. Будуар, оформленный в том же духе, служил Жаву кабинетом — в нем он расспрашивал своих клиентов об их недугах, прежде чем перейти в соседнюю комнату, где проводил медицинский осмотр.
Далее симметрично одной из комнат правой половины апартаментов располагалось отделение для диагностики и процедурная.
Затем шла лаборатория, уставленная высокими, до самого потолка, шкафами. В не используемой по назначению ванной складывали дорожные чемоданы и хозяйственные сумки, а в кухне хранили инвентарь для уборки помещений, а также все то, что не знали, куда девать.
Оставалась еще одна комната, обставленная как обычная спальня, в которой Жавы привечали какого-нибудь заезжего друга или, бывало, сам доктор, переутомившись, отдыхал после обеда.
Но, как установили, постель в ней не расстилалась.
Если же предположить, что Эвелин была убита в квартире напротив, то зачем, спрашивается, подвергать себя риску, перетаскивая тело через лестничную площадку, когда в жилой части вполне хватало шкафов?
И зачем куда-то прятать одежду?
Может, к примеру, убийца хотел вернуться за трупом, намереваясь освободиться от него, сбросив в Сену или пристроив где-нибудь в лесу в окрестностях Парижа?
Но предположение такого рода сразу же влекло за собой новый вопрос — о средствах транспортировки. Жав, как известно, прибыл из Канн без машины, оставив ее на стоянке в аэропорту Ниццы.
А был ли автомобиль у Негреля?
Об этом пресса умалчивала.
Если убийца действительно рассчитывал скрыть тело, значит, весьма вероятно, машина у него имеется….
Мегрэ снова пустился в путь, машинально останавливаясь перед витринами, знакомыми ему по той простой причине, что они с женой чаще всего ходили в кинотеатр, расположенный как раз напротив.
В зеркале ювелирного магазина он увидел свое отражение — брови насуплены, выражение лица от долгих раздумий чуть ли не свирепое — и рассмеялся.
В сущности все это ничего не значило. Все его рассуждения не опирались на прочный фундамент. И ему вдруг стало понятно состояние умов обычных людей, черпающих сведения о криминальных делах только из газетных россказней.
Был или нет у преступника автомобиль — не важно.
Разве не приходилось ему по меньшей мере трижды за время службы в уголовной полиции сталкиваться с убийцами — в том числе с одной женщиной, — которые отвозили свои жертвы в вокзальную камеру хранения на такси? Достаточно запастись объемистым чемоданом или сплетенной из ивовых прутьев корзиной, повсеместно используемой в торговле.
