— Садись, Андрей, чай станем пить,— сказала Кира.— Вина налить? Сладенького?
— Нет, голова утром расколется, если еще вина добавить.
— И мне нет,— сказал Рогов, сам себе изумляясь.
— А я бы выпила,— сказала Айкануш.— Мужчины у нас пьяноватые, надо подравняться.
Не было перерыва в их общении почти в тридцать лет, не было разницы в их положении в жизни — ровней они ему были.
— И я чуть выпью,— сказала Кира.— Андрей, помнишь, как чай зеленый наливают? Сперва чуть плесни в пиалу, потом вылей назад в чайник, а уж потом опять в пиалу. И под карамельки его пьют, вприкуску, под самые дешевенькие конфетки. Ты что, собираешься все архивы перерыть, чтобы доказать, что Таня твоя дочь?
Вот! Началось!
— Пускай, Петя, мотор. Камера!—сказал Лосев и стал на эту камеру работать, стал наливать из чайника в пиалу, а потом из пиалы в чайник, а затем назад в пиалу. Ловко у него получалось, дубля не потребуется.
— Отца в бумагах Нина не обозначила,— сказал Рогов.— Не захотела. Чего рыться, зачем?
— Вся ее комната увешана моими портретами,— сказал Лосев.— Зачем?
— Ну, ценила как режиссера. Киношница же.
— Петя, ты этот разговор прямо веди,— строго сказала Айкануш.— Документы одно, а сердцу не прикажешь.
— Айкануш! — вскинулся Лосев.— Ты должна все знать! Ты не можешь не знать! Скажи правду: Таня дочь мне или нет?
Если отец, так должен знать об этом, а если не знаешь, так какая она тебе дочь?
— Ну, так случилось! Развела жизнь. Скажи, прошу тебя: дочь мне Таня или нет?
— Не знаю. Я ведь тогда тоже в больницу угодила. Нина лежала в Баку, я в Ташкенте.
— А потом, потом?
— Зачем тебе это потом? — спросила Кира.— Потом тебя не стало, а Нина вернулась из больницы калекой. Больше года пробыла в Баку и вернулась на костылях.
— С ребенком?
— Не знаю. Я избегала тогда встречаться с ней. Стыдно мне было. Забыл почему?
— Не забыл.
— Нет, забыл. Помнил бы, была бы такая дрянь, как я, хоть в одном твоем фильме. А у тебя все чистенькие. Забыл. Только сейчас вспомнил. Сразу, вместе — и меня и Макса.
— И Нины в его фильмах нет,— сказал Рогов.— Вычеркнул из памяти.
— Неправда! Есть Нина, она есть!
— Развеселая такая, с ямочками, быстроногая? Мы ту забыли, мы с палочкой помним.
— Ту я не знал.
— Об том речь! А до палочки года два на костылях проходила. Соображаешь, легко ли в нашем городе в сорокаградусную жару гулять на костылях? Теперь дальше. Сообрази, если девочка твоя, то родилась она у Нины еще в больнице. Родилась у калеки. Костыли и ребенок~на руках. Сообразил?
