— Пожалуйста, очень вас прошу,— сказала она,— завтра вечером в семь часов я вас тут встречу, и мы пойдем ко мне. Хорошо? Я приготовлю всякой вкусной еды. Ладно?
Поколебавшись, я сказал:
— Хорошо...
На следующий день вечером в семь часов она меня встретила, и мы отправились к ней.
По мраморной лестнице старого особняка, освещаемой тусклыми лампочками, мы поднялись на третий этаж. На двери одна над другой белели кнопки электрических звонков — штук пять или шесть: квартира была хорошо набита людьми. Я не то чтобы смутился, но замешкался, когда Ирина всунула ключ в замочную скважину: перспектива встретиться с кем-либо из живущих здесь совсем не прельщала меня...
Она поняла мое смущение, сказала:
— Ну что вы! Фиг с ними. Не бойтесь.— И открыла дверь.
Слава богу, в узком коридоре, ведущем в глубь большой квартиры, никого не было.
— Иринушка, это ты? — раздался откуда-то старческий голос.
— Я, баба Юля, я.
— В универсаме завтра, говорят, будут гречку давать,— сообщила невидимая баба Юля.
— Да что вы! — сказала радостно Ирина и открыла дверь в свою комнату.
Это был маленький закуток, крохотное помещение, где стояли кровать, стол у окна, стул. Два человека здесь размещались с трудом. Но на столе... на столе было буйство еды, от одного взгляда на которую рот мой наполнился голодной слюной: я с утра ничего не ел, 6егая с заседания на заседание — в роно, гороно, в комиссию по делам несовершеннолетних.
— Вот это да! — воскликнул я.— Взвод солдат можно накормить.
Бедная девочка, она разорилась! Было тесно от тарелок со свежими помидорами, огурцами, салатом, мясным холодцом. Ей явно польстило мое замешательство Перед этим столом, она засмеялась, сказала с угрозой:
- То ли еще будет!
Я снял шубу, Ирина унесла ее в коридор и вернулась уже в шерстяном сером платье, которое облегало ее фигуру, даже некое изящество появилось в этой казавшейся мне угловатой, резкой в движениях девушке.
— Ну что же вы! — воскликнула она.— Садитесь! Будем ужинать.
И когда я с трудом протиснулся между столом и окном и сел, сказала:
— Тесно. Тридцать рублей плачу за эту комнату. Много, Но зато одна, независима. Могла бы, конечно, разменять квартиру бывшего мужа, но это не по мне — споры, ссоры, суды... Пусть живет.
— Вы были замужем?
Она засмеялась:
— Почему вы удивились? Поженились, когда мне девятнадцать было, приехала в Москву в институт поступать. Всю жизнь изломала: и в институт не поступила и семья не получилась. Он ушел, сказал — я зануда.
