Не произнося ни слова более, Кирилл Валерьянович обогнул широченную, лунную, в пухлых подушечках спинищу и задом приблизился к своей лодке. Присел на корточки, сгрузил вьюки — все одной левой рукой, — начал цепь распутывать.
— Это вы зачем бренчите, дяденька? — спросил Борис и поднял на мостки одну ногу, намереваясь подняться. — Эй, вы лодку не трогайте, лодка мне самому понадобится, если догонять…
— Сидеть! — рявкнул Кирилл Валерьянович, направляя на него ружье, а свободной рукой продолжая еще яростнее раздергивать звенья, но даже сквозь лязг был слышен щелчок предохранителя. — Я приказал сидеть, щенок! Иначе ляжешь!
— Ой-ей-ей… — Борис снова свесил ногу. — Нет, я все-таки раньше — я в тридцать повешусь. — И даже руки меж колен сложил пай-мальчик. — Дня лишнего не согласен жить в маразме.
— Дег-генераты чертовы!.. — бормотал между тем Кирилл Валерьянович. Рюкзак, палатка и спальник шмякались поочередно в лодку. — Ур-роды… Ничего святого за душой…
Не отводя стволов, он задом сполз в лодку и задом же, перехватывая борт рукой, полез на среднюю банку. Лодка судорожно раскачивалась на ртутной воде, отплывая.
— Эй, дяденька! — донеслось с мостков. — Пощупай, не мокро в штанах? Чему ты учишь подрастающее поколение?
И покатился над водой полнозвучный, долгий, изумительного здоровья гогот, каким в кино на мелодрамах в самых неожиданных местах гогочут задние ряды. Как хочется выпалить туда волчьей дробью…
С треском и чавканьем он выломился из камышей на просторную черную гладь, усеянную блестками от луны. Вставил в уключины весла, сделал кряду несколько свирепых гребков и вдруг над самым ухом услыхал:
— Эй, куда это вы собрались, Кирилл?
В редкой щеточке осоки, прямо на которую он правил, светлела лодка, в ней сутулился знакомый громадный бушлат, и кудри металлически поблескивали, и широкие баки… Кирилл Валерьянович не успел отвернуть, его лодка стукнулась носом в борт чужой, и накренилась, и как будто приварилась к ней, схваченная крепкой рукой. Из-за бушлата выглянула Дашина головка, светлая и взлохмаченная, и почему-то голое плечо, на которое она все тянула ватную полу.
— Отплываете все-таки? — протянула она, как бы убеждаясь в давно ожидаемом. — Отплываете…
— Ничего подобного, — сердито отвечал Кирилл Валерьянович. — Я за егерем еду. Не вижу другого способа вам помочь.
— Чем же егерь поможет?
— Ружья отберет. А то и вообще шуганет вас отсюда, с разливов. От греха.
— Дашок, а почему нам нужно помогать? — осведомился близнец. С чем это мы не справимся?
