Потом к ужасу Дорского склонился над телами и срезал с поясов кошельки.
- Что? - почувствовав взгляд, он обернулся. - Им это точно уже не нужно. А нам ещё неизвестно сколько по миру болтаться.
- Оставим их так? - герцог кивнул на тела.
- А что ты хочешь с ними сделать? - удивился музыкант.
- Надо бы предать их огню, но в этой степи дров не сыщешь…
- Да, и дать сигнал на много миль вокруг о том, что «вот они мы!». Избавиться от тел, конечно, стоит, это собьёт со следа остальных адептов, хоть и ненадолго, но не таким же способом. Давай их в подземелье, что ли, скинем? Что ты так скривился? Это тебе, между прочим, не куча пепла, а огромная мраморная гробница со статуей бога внутри. Древние дассы умерли бы от зависти.
- Ты считаешь это нормальным?
- Дассы же считали, - пожал плечами Вирин. - Они боялись смерти и сохраняли тела, чтобы когда-нибудь научиться их воскрешать. Хотя с этим мхом тела, конечно, долго храниться не будут. Да и воскрешать их едва ли кто-то захочет.
- Слушай, я согласен, только замолчи, - не выдержал Дорский.
Вскоре оба мага упокоились в подземелье. Вдвоём друзья уложили на место тяжелую крышку, и Лонцо вернул её в то же положение, в каком она была до их прихода. Солнце не успело коснуться горизонта, а два всадника уже галопом неслись прочь. Следом, в поводу, летели четыре гнедых коня без седоков. Вирин настоял на том, чтобы не просто прогнать их, а забрать с собой.
Холодный дождь лил с самого утра. К тому моменту, как показался первый рукав Роны, два всадника уже вымокли до костей.
- А нам ещё брод искать, - донёсся из-под низко опущенного капюшона голос Вирина.
Лонцо не ответил. Его колотила крупная дрожь, и он подумал, что терять, в принципе, уже нечего. Главное - перейти все три рукава до темноты. А там Алх, постоялый двор, очаг и подогретое вино. Герцог оглянулся на спутника. За два дня Лонцо так и не набрался решимости расспросить музыканта о его умении убивать, и теперь друг казался каким-то чужим. Сначала он подумал, что Вирин всё же был послушником Седьмой, а не Шестой, но потом отказался от этой мысли. С мечом Вирин совсем не умел обращаться.
- Похоже, эту реку можно переходить в любом месте, - заметил музыкант, отвлекая Лонцо от размышлений.
Правый рукав ледяной Роны разлился широко, шагов на шестьдесят, но даже сейчас, в густой ливень, можно было разглядеть отмели.
- Значит, сейчас и пойдём. Надо только расседлать и распустить чужих лошадей.
- Зачем? Я ведь говорил, их можно будет продать в Алхе!
