- Во все это очень трудно поверить, - тихо проговорил Лонцо.
- И это тебе. А ведь твой наставник хоть как-то тебя подготовил. Представь, каково с раннего детства повторять за жрецами клятвы и постулаты, а потом узнать, что всё это - один большой обман. Знаешь, нередко жрецы Четвёртой пройдя посвящение в высшие, сходят с ума.
- Верю, - герцог нервно почесал нос.
- Когда окажемся в Гории, я закрою лицо платком, а ты скажешь, что я твой слуга, и лицо моё изуродовано шрамами. Прошло всего два года, и едва ли там успели меня забыть.
- А почему ты сбежал из дома тогда, в семь лет?
- Надоело быть обузой для тетки. У неё и без меня восемь детей. Мои родители погибли в горах в мою первую луну. Так что, в Серой Долине мне делать было нечего. Вот теперь, кажется, ты знаешь обо мне всё, - усмехнулся Вирин и подхлестнул коня.
Некоторое время спустя тракт, окаймленный дубовой и сосновой порослью, начал наполняться людьми. Гонцы, торговцы, крестьяне, конные и пешие, с повозками и без стали все чаще попадаться на пути. Один раз мимо со свистом и смехом промчалась свита какого-то местного дворянчика.
- Надеюсь, нас никто не узнает, - Лонцо критически оглядел купленную накануне одежду.
Друзья оделись как простые наёмники, но если на высоком статном герцоге стандартные кожаные доспехи со стальными пластинами смотрелись вполне органично, то маленький и хрупкий музыкант в слишком свободной ему броне выглядел совсем неубедительно. Вирин об этом догадывался, поэтому на взгляд Лонцо ответил недовольной усмешкой.
- Зато это объясняет, почему нас до сих пор никто не нанял, и мы путешествуем одни, - фыркнул Дорский.
- А может, мне следовало одеться вельможей? - ехидно поинтересовался Вирин.
- Где ты видел вельмож, путешествующих с одним телохранителем? - покосился на него Лонцо. - Тем более, столь юных. Дворяне твоего возраста путешествуют хотя бы с небольшой свитой и одним-двумя наставниками. А купеческие сыновья с отрядом наёмников.
- Согласен. Ни на отряд, ни на двух наставников ты не похож, - кивнул музыкант и обернулся просто за тем, чтобы прервать разговор. И случайно выхватил взглядом блеск серебряной молнии в пестрой толпе.
- Забери его Седьмая, - прошипел он, поспешно отвернувшись.
- В чём дело? - насторожился Лонцо.
- За нами едет служитель храма. Жрец, но не из высших посвящённых. Знак у него серебряный, а не золотой.
- А у верховного?
- У верховных - платиновые. Но платину от серебра я и за двести шагов отличу. И потом, верховные если выезжают из своего города, то только в окружении трёх шестых и тридцати седьмых.
