Жрецы как по команде хлынули в комнату. Герцог мельком огляделся, но Вирина не увидел. Тот, похоже, догадался спрятаться, чтобы не обременять друга защитой ещё одной жизни. Лонцо предупреждающе поводил клинком, занимая наиболее удобную из возможных позиций - спиной к стене, между двумя кроватями. И тут же первые два жреца атаковали. Дорский увернулся от одного удара и едва успел блокировать другой. Сердце его бешено застучало. Седьмые действительно были серьёзными противниками. Оба удара были нацелены на то, чтобы убить. Сразу, без разведки. А потом ему стало не до страха. На герцога обрушилась серия мощных ударов, и ему пришлось уйти в глухую оборону. Сомкнувшаяся в очередной раз сталь высекла искры. Не успевая развернуть меч, Лонцо подставил под следующий удар рукоять, и соскользнувший по ней клинок обжёг левое плечо. Из-под кровати высунулась рукоять меча Вирина.
«Дурак! - обругал себя Лонцо. - Сразу надо было».
Падением на одно колено он уклонился от синхронных ударов с двух сторон и подхватил тихолесский меч. И тут же почувствовал себя увереннее. Защищаясь двумя руками, Лонцо смог вырвать мгновение для контратаки. Мэтр Одре научил пользоваться такими мгновениями. Первый противник, а за ним и второй рухнули к ногам герцога. Но, как оказалось, это были самые слабые противники, пущенные вперёд лишь для того, чтобы измотать юношу. Следующие ясно дали понять, что если он немедленно не вырвется из окружения, то проживёт недолго.
- Охар! - выкрикнул он, вызвав мгновенное замешательство в стане врага. - Твой верховный велел тебе взять меня живым!
Укрывшийся за спинами братьев бледный вздрогнул, нехорошо прищурился и с шипением «приказ изменился» ринулся вперёд. Именно этого герцог и ждал. Троим в узком пространстве между кроватями оказалось тесновато. Мигом передышки Дорский воспользовался сполна, птицей взлетев на кровать и оттолкнувшись от стены. В прыжке он отбил короткий клинок, едва его не доставший, приземлился у двери и бросился в коридор. И едва не упал, споткнувшись о тело юного слуги. Только теперь он заметил, что в здании слишком тихо. Ни любопытных, ни стражи, ни испуганных криков.
Шестеро жрецов вылетели вслед за ним почти мгновенно, и Лонцо отступил к лестнице. Теперь он получит преимущество. И не важно, он будет находиться выше, или его противник. На оба случая есть свои секретные приёмы, изобретенные покойным учителем.
Лестница была не широкой и не узкой. В самый раз, чтобы не сковывать движения, но и не пустить противника за спину. Два удара, резкий выпад - и первый из шести противников с беззвучным криком перевалился через перила. Тут же второй, отвлечённый его падением, прокатился мимо Лонцо с рассечёнными сухожилиями. Удача опьянила Дорского. Это был правильный бой. Не честный, четверо на одного, но правильный. Фамильный клинок Горуа замелькал вдвое быстрей. Простенький меч в левой руке надёжно закрывал от атак. Вот ещё двоих Лонцо толкнул через перила, а третий со стоном рухнул на колени. Оставшийся в одиночестве Охар толкнул «брата» в спину, чтобы тот не мешал атаковать. Герцог посторонился, давая телу прокатиться мимо, и глубоко вдохнул, приготовившись к главному бою. Охар наступал медленно, по-кошачьи осторожно делая каждый шаг. Движения его, как и голос, напоминали змеиные - плавные, в ожидании решающего броска. Лонцо поймал взгляд бесцветных глаз жреца и стал повторять его ритм. И вдруг понял, почувствовал, что сейчас будет делать Седьмой. Да, он был опасным противником. Самым опасным из восьми братьев. Но это если не знать, что будет.
