Урусы, если проснутся, начнут взывать через оконца о помощи. Но их крики тотчас оборвутся: он, Арчак, пронзит их лица острыми вилами.
А Лазутке так и не спалось. Ну, никак не выходит из головы этот староста с враждебными глазами! Князь же и боярин мирно похрапывают. Не чересчур ли они спокойны, оставляя избу без караула. Правда, Неждан Иванович как-то заикнулся об этом князю, на что Борис Василькович твердо высказал:
- Мордва не посмеет замыслить худое дело на посольство с пайцзой. Гридни же – люди не двужильные, им тоже надо давать передышку.
Юный князь пожалел гридней: каждый дневной переход был весьма тяжелым и утомительным. Отлично, когда князь заботится о своих людях. И все же с караулом, в бывших неприятельских землях, было бы как-то надежней.
Нет, видно, никак не уснуть в эту ночь Лазутке. Он поднялся, накинул на себя кафтан и потихоньку вышел на крыльцо. Ночь была беззвездная и дегярно-черная. Лазутка сошел с крыльца, пошел вдоль избы и тотчас наткнулся на что-то мягкое и шуршащее. Хмыкнул, наклонился, дабы пощупать руками и… оторопел: подле нижних венцов сруба были раскинуты охапки сена. Откуда?! Еще вечером ничего подле избы не было.
Лазутка застыл столбом, и вскоре услышал сторожкие, но грузные шаги. Скитник бесшумно, на цыпочках спрятался за угол избы.
Шаги приближались. Вскоре Лазутка разглядел смутную фигуру мужика, несшего на плече толстое бревно. Мужик, натужно дыша, остановился у крыльца и потихоньку освободился от поклажи. Лазутка услышал, как звякнул засов наружных дверей. А мужик, чуть постояв, вновь ухватился за бревно и припер им дверь.
Скитнику всё стало ясно. Он обошел вокруг избы, и, неслышно ступая, оказался у крыльца. Привыкшие к темноте глаза разглядели не только тяжелое бревно, но и большой замок, вдетый в отверстия железных навесок.
Лихой же человек достал огниво и принялся высекать из кремня искру. Лазутка закипел от злобы. Тать надумал поджечь избу, дабы погубить спящих в ней людей. Князя и боярина. Собака!
Скитник подкрался к лиходею, и тяжелым ударом кулака поверг того наземь. Удар был настолько силен, что Арчак долго не мог прийти в себя, а когда он очнулся, то оказался на дворе, связанным по рукам и ногам. Богатырские руки Скитника бросили старосту к лошадиному стойлу.
Лазутка вынес из избы горящую свечу в железном подсвечнике, подошел к Арчаку и пнул его ногой.
- Оклемался, собака!
- Не убивай, - прохрипел староста.
- Да тебя, сволота, четвертовать мало. Ишь чего замыслил, погань! Чем тебе не угодил князь?
