- А что? – после недолгого молчания ухватился за совет ближнего боярина Борис Василькович. – У нас каждый день на золотом счету. – Двинем через Мордву! Лишь бы Лазутка твой с дороги не сбился.
- Не подведет, князь, - заверил Корзун.
После непродолжительного привала, на коем князь поведал гридням о новом пути, дружина распрощалась с Волгой, и свернула к мордовским землям.
* * *
Иногда ночи коротали в мордовских селищах. Эрзя и мокшане встречали русских воев настороженно (не забываются прежние битвы!). Уж лучше бы не останавливались и двигались дальше, но когда князь урусов доставал из-за пазухи золотую пайцзу>37с изображением летящего сокола, и показывал ее старейшине, тот низко кланялся и произносил:
- Мы в твоей власти, князь.
Каждый старейшина ведал: неповиновение человеку с пропуском хана Батыя влечет за собой суровое наказание. Селение будет подвергнуто огню и мечу жестокими ордынцами.
Дружинников расселяли по избам, кормили и поили, но вот на лошадей обычно сетовали:
- Лошаденки у нас пахотные, заморенные. Клячи! На таких далеко не уедешь.
Князь не настаивал, хотя и ведал, что в каждом селении можно отобрать пару добрых коней, но уж лучше не злить мокшан, а то полетит недобрая весть от селения к селению, что урусы забирают лучших коней. Тогда и горячего варева не поставят, и овса лошадям не дадут. Припрячут!
Иногда вместо селений выходили на пепелища с закоптелыми каменными печами. Дружинники хмуро роняли:
- Ордынцы прошли.
- На Руси таких пепелищ не перечесть.
Лазутка, как проводник, ехал впереди дружины. Дня через два, часа за три до ночного привала, он остановил коня и пытливо оглядел окрест. Знакомые места. Именно здесь когда-то «молодшая» дружина князя Василька Константиновича гналась на лыжах за мокшанами, затем угодила в ловушку и, почитай, вся полегла. Ишь какой злой и неприютный лес! Тогда мокшане долго и искусно петляли, заманивая гридней в капкан. Любопытно, узнал ли боярин Корзун гибельные урочища?
Узнал Неждан Иванович, но ничего не захотел поведать князю. Зачем тревожить сердце Бориса печальными рассказами?
Лазутка поднялся на довольно высокий угор, и еще раз оглядел лес. Справа, в полуверсте, над макушками елей, курился зыбкий ползучий дым.
«Какое-то селение, - определил Лазутка. - Дым от избы. От лесного костра дым совсем иной».
Он съехал с угора и направил коня к князю. Показывая вправо рукой, молвил:
- В той стороне селение.
- Веди, - коротко приказал Борис Василькович. Спать в избе старосты все-таки было уютней, чем под открытым небом. Ночи становились всё холодней и холодней.
