- Маменька, Милка пить просит. Давай вынесу. А сена я ей с утра давала.
Арина как услышала слова Любавы, так тотчас опамятовалась, будто ото сна очнулась. Присела на лавку и перекрестилась на икону.
«Прости, рабу грешную, пресвятая Богородица! Не сойти мне в скит, никак не сойти. У меня ж коровушка-кормилица на дворе и лошадка Буланка. Их в скит не возьмешь. А зарод>53 сена, возделанная нива, овин, огород с грядами, кочет с курями? Банька, дровяник! Сенокосное и рыбное угодье! Всё это кинуть и войти в скит с пустыми руками?.. Нет, нет, пресвятая Богородица. Рано нам еще с Любавушкой в пустынь. Уж прости ты нас, пресвятая Богоматерь, прости! Деревня наша хоть и проклята, но на нас нет греха. Ни Аким, ни Матрена, ни умершие от морового поветрия соседи не разбойничали и не проливали людскую кровь. Жили мирно, усердно трудились и молились Богу, тебе и святым угодникам. Спаси, сохрани и помилуй нас, пресвятая Богородица!»…
- Молишься, Аринушка? – покойно молвила отшельница. – Дело богоугодное. Помолись на дальнюю дорожку.
- Прости, матушка Фетинья, но в скит я не пойду. Ни я, ни Любавушка не готовы стать отшельницами. То – удел монахинь.
- А я уж чаяла, что сподобит вас Господь. Не побоишься в проклятом месте жить?
- Уж как Бог даст, матушка. Авось смилуется, и пощадит нас.
Тяжко вздохнула Фетинья. Ее душу не покидала необоримая месть. Уж как ей хотелось огнем выжечь весь бывший разбойный стан. Но, значит, не судьба. Стоять еще избам до следующей карающей грозы. А она не минует. Бог долго ждет, да больно бьет.
- Да как же вы теперь без Матрены жить-то будете? Здесь везде мужичья рука надобна. Без нее, ох, как тяжеленько.
- Ведаем, матушка. С Божьей помощью. Не привыкать нам крестьянскую работу делать.
- Так-то так, Аринушка. И всё же бабе с дитятком оставаться в лесу – жутко. Всякой напасти можно ожидать… Я вот что подумала. Сходили бы со мной в скит, дорожку запомнили. Случись беда неминучая, не приведи Господи, а вам и податься некуда. Глянули бы.
- А кто ж со скотиной будет управляться? – по-хозяйски вопросила Арина. – Ее кормить и поить надобно.
- А давай я, маменька, сбегаю, - загорелась Любава. – Охота мне на скит посмотреть, да и на старца Фотея. Я быстро обернусь.
- Да ведь далече, доченька. Вспять пойдешь – и заплутаешь.
- Да ты что, маменька! Я в лесу никогда не заплутаю. Отпусти!
- Страшно мне, доченька, тебя в такую одаль отпускать. Лес-то дремучий, в нем всякая нечисть водится.
