— Благодарствую, воевода, — поклонился Иванка. — Не ведаю, как с тобой расплачиваться стану.
— Доброй службой, детинушка.
Вскоре появилась у Иванки и новая белая изба с повалушей, и дворик для коня, и колодезь с журавлем, и баня-мыленка, и землица за двором.
Сусанна и Настенка не могли нарадоваться. Иванка же особой отрады не выказывал. Нет, нет, да и почнет его грызть невеселая думка. За последнюю пору манна с небес сыплется. То владыка Давыд на сытые харчи к себе позвал, то вдруг воеводе изрядно поглянулся. Ишь, какой добрый двор отгрохал! И кому? Беглому оратаю, о коем на селе думают, что тот сбежал в Дикое Поле. Как по сказке всё навалилось. Шел за сохой мужик и вдруг на скатерть-самобранку набрел. Но такого в жизни не бывает, а потому и смутная тревога на сердце. Ранее кусок хлеба своим горбом доставался, а ныне уж слишком легко, из господских рук, к чему он, Иванка, никогда и свыкнуться не сможет. Так что же? На село, к приказчику Бориса Годунова возвращаться?.. Никак не годится. Беглому одна участь — ременная плеть, коя всю кожу до костей сдерет, либо — студеный поруб[137], где и околеть недолго. Баре беглых не жалуют, до смерти могут извести, дабы другие мужики о бегстве не помышляли… Вспять ходу нет, но и безделье не слишком тешит.
Иванка, привыкший к бесконечной мужичьей работе, господскую службу окрестил праздным «бездельем». Поехал воевода город осматривать — и ты с ним, приказал кого-то в Приказную избу доставить — доставь, отправился зайцев травить — и ты становись в охотники… Да ужели то работа? Ничегонеделание! Но воевода без послужильцев не может: чин того требует. Свыкаться надо, Иванка.
Но душа тянула к земле…
Обычно на новоселье звали друзей и добрых знакомых, но ни тех, ни других Иванка пока не обрел. Вспомнился бортника Пятуню, но тот, поди, в лесах пропадает. Зашел на всякий случай. И вот судьба — Пятуня в избе! Сидит на лавке, что-то тихонько напевает и сеть плетет. Увидел Иванку, встрепенулся:
— Вот так гость. Авдотья! Мечи, что есть в печи. Вдругорядь в новом кафтане. Никак жалуют тебя святые отцы… Полинушка! Ты глянь на доброго молодца.
Иванка смущенно кашлянул в русую бородку.
— Не суетись, Пятуня. Не в гости пришел, а с позывом. Правда, не чаял тебя застать дома.
— А наш пострел везде успел. Искал в лесу новые пчелиные дупла, да на речонку набрел, а в речонке рыба косяками ходит. Вот и прибежал домой, дабы бредешок сладить.
Полинка вышла из горенки и поклонилась гостю в пояс. Иванка же в другой раз отметил яркую красоту молодой девушки.
