— Тиуну будет один сказ: «Иванка не первый и не последний мужик, кто в бега срывается. Бегут же и в Дикое Поле, и в заволжские леса, а кто и на Югру. Каждому сосельнику пути беглых ведомы. Я же скажу, что сошел в Дикое Поле. Там и вовсе сыскивать не станут».
Архиепископ поправил на голове митру.
— Здраво, сын мой. У казаков один ответ сыскным людям: «С Дону выдачи нет». Здраво.
Владыка поднялся из кресла и подошел к Иванке.
— Возьму на себя твой грех. Помолюсь Господу. Да и ты никогда Бога не забывай… А теперь, сын мой, выслушай мою волю. К себе возьму. Не всё тебе землю орать[126], слугой моим станешь, ближним слугой. В ночь будешь перед моей опочивальней спать, а когда я с выходом или выездом снаряжусь, неподалеку от меня держись. Оберегай от злых людей и всяких нежданных напастей. Коль радеть будешь, положу тебе жалованье в десять рублей. Яств — сколь чрево запросит, от питий — имей воздержанье. Ты мне всегда, сын мой, в трезвом уме будешь надобен. Всё уразумел?
— Уразумел, владыка. Одно в голову не идет. Неужели и тебе, святой отец, кого-то остерегаться надо? Чаял, что у владык недругов не может быть.
— Молод ты еще, сын мой, и многого не ведаешь. Не думай, что у святых отцов недругов не бывает… Не хотел тебе сказывать, но поведаю. В Казань был послан архиерей Арсений, истинный ревнитель Господа. Но среди церковных людей сыскался нечестивый священник, кой помышлял стать соборным протопопом. Арсений же его не благословил, и тогда нечестивец отравил владыку. Бывали и другие не богоугодные случаи, но тебе достаточно и одного примера.
— Ну и дела, — протянул Иванка. — Выходит, не всё так гладко у святых отцов бывает.
— Для того к себе и беру в оберегатели. Держи ухо востро. Завтра же и приступишь. Что же касается твоей супруги и матери, укажу им служить на поварне. Там тоже верный глаз потребен.
* * *
Сусанну и Настену отвели познакомиться с владычной поварней, а Иванка лежал на лавке в отведенной ему комнате Крестовых палат, и был весь переполнен чувствами. Вот ты и в архиерейских хоромах, Иванка. В таких расчудесных палатах, кои бы тебе и во сне не пригрезились. А что дале? Завтра ты распрощаешься с крестьянской одеждой и обувкой, будешь облачен в дорогую сряду и начнешь служить владыке. Оберегать от всяких бед и напастей. Чудеса! Разве ты за тем сюда шел, крестьянский сын? Чаял, жить с семьей в одной из владычных деревенек, коротать ночи в избенке, а днями пахать, сеять, валить дерева, ходить на сенокосные угодья, жать вызревшую ниву… Творить то, что давно привычно, что прикипело к сердцу, что творил твой отец, дед и прадед. Творить хлебушек. Пусть выстраданный, семью потами облитый, но зато такой лакомый, когда заботливая Настенка подаст в твои натруженные руки мягкий и теплый ломоть хлеба, только что вынутого из пода жаркой разомлевшей печи. Нет ничего слаще и вкуснее!.. И всему тому боле не бывать?! Быть сторожевым псом владыки!
