Три дня помучился Пафнутий Глебович и помер.
* * *
Остатки ратников Великих Лук остановились в сельце Галахове. Воевода Лопухин погиб на поле брани, а его «сотоварищ», тысяцкий Третьяк Сеитов пришел от тяжелой раны в беспамятство. В старших оказался Иван Наумов, кой не преминул воспользоваться своим положением. Ему страсть как не хотелось оставаться на войне.
— Остались мы без воеводы, да и Сеитов вот-вот окочурится. Жаль его, но ничего не поделаешь. Надо на Москву в Разрядный приказ немедля ехать. Пусть нам воеводу назначат, он же и новое место службы укажет. Сам поеду, ратные.
Наумов немедля отбыл на Москву.
В Разрядном приказе Наумова дотошно выспросили и хмуро молвили:
— С худой вестью прибыл ты к нам, Иван Семеныч. Надо к царю идти.
Наумов в своем печальном повествовании не забывал рассказывать о своих доблестных подвигах, даже о том поведал, что именно он подсказал воеводе Лопухину, как вывести из строя вражеские пушки. А напоследок засучил рукав рубахи и показал зарубцевавшуюся язву, шириной в два вершка.
— Едва не засекли, но и я маху не дал. В том бою пятерых ляхов зарубил.
Умел же приврать Наумов! Никакая сабля по его руке не проходилась. Во время пожара на него упала огненная головешка. Сотник взвыл: ожег покрылся пузырями, добро войсковой лекарь облегчил его участь.
После доклада боярина Разрядного приказа, Иван Грозный долго молчаливо сидел в кресле. Глаза его были мрачны и тревожны. Первые годы победоносной войны завершились. Ныне война приняла затяжной и малорадостный период. Всё больше городов вновь возвращаются к Речи Посполитой. Нужны свежие полки. Но где их взять?..
— Воеводой назначить Бутурлина. Пусть идет на подмогу Пскову… Кто вестником прибыл?
— Ивашка Наумов.
Наумова царь ведал по опричным делам. Малюта его не раз нахваливал.
— Как он? — сухо поинтересовался Иван Васильевич.
— В руку был уязвлен, но рана затянулась, великий государь.
— Добро. В Ростове воевода преставился. Повелю отправить на место Сицкого.
В Разрядном приказе были свои намётки, но боярин не посмел возразить царю, да еще с таким суровым лицом.
Наумов был на седьмом небе. Хоть и говорят, что счастье в оглобли не впряжешь, но на сей раз, оно само в руки на крыльях пожаловало. Воеводой! В древнейший город Руси, кой о войне лишь понаслышке ведает. Тут тебе и непомерная власть, и покой, и сытая жизнь. Ну и подвезло ж тебе Иван Семеныч! Явилось, как красно солнышко.
Если Сеитов въезжал в город неприметно, то Наумов ростовцев за два дня предварил. Земский староста завздыхал, заохал:
