— Прости, ясновельможный пан, но никто не думал, что московиты таким малым числом высунутся из крепости.
— О, пресвятая дева Мария! Ты плохо знаешь русских людей. Они дерзки и бесшабашны. Твои же «железные» воины, вместо того, чтобы тотчас дать московитам отпор, опоздали на четверть часа. Ты, Скорашевский, будешь наказан. Сегодня же, пся крэв, поезжай в Полоцк, встань на колени перед воеводой Янчевским и выпроси у него на время осады хотя бы семь-восемь пушек.
До конца августа пожары в Великих Луках прекратились. Среднего боя пушки неприятеля не гораздо тревожили защитников крепости. Кинуть же все войско на стены города Вишневецкий не решался: он помышлял взять Великие Луки с малыми потерями. Его не покидала мысль выжечь город.
И вот вновь огненные ядра полетели на деревянный город. У русских воинов не хватало воды не только на тушение пожаров, но и на личные нужды. Город все больше и больше выгорал, таяли силы ратников. Надежд на спасение оставалось все меньше и меньше.
Сотник Иван Наумов посетовал тысяцкому:
— Все мы тут пропадем. Надо что-то делать.
— И что ж ты предлагаешь, Наумов?
— Не подыхать же… Надо к ляхам уходить.
— Да ты что, сотник? — ожесточился Третьяк Федорович.
— Не полыхай глазами, тысяцкий. Один раз живем. И тебе советую. Сегодняшней ночью и уйдем. Ляхи — не татары, пленным головы не рубят, тем паче добровольно придем.
— Замолчи, гнида! — вскинулся Сеитов. — С Курбского пример берешь? Сей гнусный изменник также добровольно переметнулся к врагам, а затем вкупе с ляхами пошел на Полоцк и издевался над русичами. Баторию захотел послужить, гнида!
— Да хоть самому дьяволу! Жизнь дороже! Сегодня же уйду! — закричал Наумов.
— Собака!
Сеитов не удержался и ударил Наумова кулаком в подбородок, да так сильно, что тот грянулся о пол избы.
Сотник с трудом приподнялся и потянул из ножен саблю. Глаза его налились кровью.
— Зарублю!
— Давай, гнида! Порешим дело в честном поединке.
И тут только Наумов опомнился, отменно ведая, что перед тысяцким ему не устоять. Вбил саблю в ножны, опустился на лавку и хрипло спросил:
— Воеводе донесешь?
— Никогда доносчиком не был, но пригляд за тобой будет. Так что не вздумай бежать.
Через два дня, убедившись, что город уже не спасти, воевода Лопухин сызнова собрал начальных людей.
— Как ни печально, но еще день-другой и от города останутся один головешки. Да и ратников мы много потеряли. Сдавать город мне бы не хотелось. Мыслю с остатками войска пробиться через вражеские заслоны. Авось и поможет Господь.
