— Не возьму, воевода, — твердым голосом произнесла Полинка.
— Нельзя отказываться, — улыбнулся Третьяк. — Это тебе моя мамка прислала. Помнишь, к тебе приходила?
— Мамка Никитишна прислала? — удивилась девушка. — Добрая старушка.
— От сердца чистого, Полинушка. За твои золотые руки и искусные изделья, кои поступили в мои хоромы. Так что, принимай подарок с легким сердцем.
— Благодарствую, — с низким поклоном тепло изронила Полинка и приняла колты. — Лепота-то какая, — любуясь ожерельем, добавила она.
— С мамкой выбирали. Всех именитых купцов объездили.
— Спасибо тебе, воевода, за выбор. Наглядеться не могу. Мне и во сне такое не могло погрезиться.
— Зело рад, Полинушка, что по нраву пришлись тебе колты. Зело рад!
Робость девушки заметно улетучилась, хотя присутствие воеводы ее по-прежнему волновало.
— Надень колты, Полинушка.
— А можно?
— Чудная же ты. Они ж теперь твои. Прикинь.
Полинка просунула через голову драгоценные подвески и украдкой вздохнула: жаль, что в горнице нет зеркальца, оно имеется только в светелке. Но Третьяк тотчас восхищенно произнес:
— Чудесно, Полинушка. Теперь от тебя глаз не оторвешь! Да такой красной девицы во всей Руси не сыскать.
Лицо Полинки вспыхнуло, она вновь жутко засмущалась.
А воеводе опять нестерпимо захотелось обнять девушку и поцеловать ее в уста. Но он с трудом сдержал себя. Не вспугнуть бы! Полинка хоть из простолюдинок, но цену себе знает. Пусть привыкнет к его посещением. А там, глядишь…
И Третьяк решил попрощаться:
— Пора мне, Полинушка. Может быть, я еще когда-нибудь к тебе наведаюсь. Не будешь меня пугаться?
— Теперь… теперь не буду, воевода, — ласково отозвалась Полинка.
И ее слова всего больше обрадовали Третьяка.
«Она будет моей! Будет!» — вихрем пронеслось у него в голове.
С того дня воевода дважды за неделю навещал Полинку и с каждым разом ощущал, что девушка всё больше привязывается к нему. И вот настал тот час, когда он нежно обнял свою ладушку, и та не отстранилась.
Полинка, не изведавшая первой любви, обрела ее в дальнейших встречах с воеводой. Она была счастлива. А Третьяк и вовсе потерял голову: ничего нет сладостней первой любви.
Полинка легко согласилась перейти в терем воеводы, только спросила:
— А как же Демьян Фролович? Я ж на него порядную подписала.
— С Курепой все улажено. Он в накладе не остался. Ныне у меня жить будешь, Полинушка.
— Златошвейкой?.. Я буду очень стараться, Третьяк Федорович.
С некоторых пор, привыкнув к воеводе, Полинка стала величать его по имени-отчеству.
