И, слава Богу. После вчерашнего-то.
– Лана, это ты?
В первый момент захотелось притвориться не слышащей, но, посмотрев на человека, остановившегося у её столика, Лана заставила себя улыбнуться. Перед ней стоял Константин Шохин, всё такой же деловой и солидный, каким она его помнила. Костя всегда был таким, даже десять лет назад, когда Ваня их познакомил. В свои тридцать с небольшим Шохин носил строгие костюмы, галстуки и запонки, и смотрел на мир с превосходством и оттенком сарказма. Лана помнила, что при первой встрече чувствовала себя неловко, и жутко Шохина стеснялась. Потому что он смотрел на молодую жену приятеля, можно сказать, по-отечески. Словно ей не девятнадцать, а всего девять лет. И он даже не обращался к ней, наверное, для себя решив, что от малолетки ждать нечего. Лана искренне считала его тираном и властителем всего и вся, по крайней мере, именно так Шохин себя вёл, и в том возрасте производил на неё своими повадками неизгладимое впечатление. Это позже, через годы, когда они совершенно случайно встретились в Москве, на каком-то банкете, Лана взглянула на Шохина совсем другими глазами. И он уже не показался ей жёстким и деспотичным, Костя держал себя, как и многие знакомые ей мужчины, твёрдо и непоколебимо. Может, только язвил немного больше, чем другие, но это уже особенности характера. А о характере Константина Шохина ходили легенды, даже в столице. Но была у него хорошая черта, он никогда не лез не в своё дело. И когда они встретились спустя годы, даже не напомнил ей о бывшем муже, а когда Слава проявил интерес, откуда они знакомы, просто сказал, что Нижний Новгород куда меньше Москвы. Судьба свела.
После они встречались ещё пару раз, на официальных мероприятиях, здоровались, разговаривали о каких-то банальностях, и, наверное, считалось, что приятельствовали, раз радушно улыбались друг другу при каждой встрече. И поэтому, когда Костя решил поприветствовать её в родном городе, необходимо было быть вежливой. И Лана улыбнулась и призналась:
– Я. Здравствуйте, Костя.
– Здравствуйте, здравствуйте. Какие гости в городе.
Лана изо всех сил пыталась расслышать в его голосе намёк на притворство, жалость, но Шохин не умел ни притворяться, ни жалеть кого бы то ни было.
– Не совсем гости.
– Правда? – Шохин отодвинул стул. – Я присяду? – И не дожидаясь её разрешения, присел напротив. И, надо сказать, взглянул с любопытством. – Решила вернуться?
Лана смотрела на свою чашку с чаем. Затем расправила плечи и ровным голосом проговорила:
