Артур нехотя посмотрел на девушку, и сердце ее неприятно резануло: столько боли было в его глазах. Парень ненавидел себя за несдержанность — он ведь обещал себе, что не переступит черту, он обещал ей…
Горько улыбнувшись, Артур легко провел пальцем по кончику ее слегка курносого носа, повторяя его забавный изгиб. Милена повернула голову, прислоняясь бархатной щекой к немного шершавой коже его руки. Парень нежно коснулся ее лица большим пальцем, утопая в ее бездонных глазах.
И Милена поняла: она в безопасности. Артур ни за что не нарушит данного обещания, как бы трудно не было. А она не сможет спокойно спать, вспоминая, сколько любви было в каждом его прикосновении…
Девушка приподнялась на цыпочки, осторожно касаясь губами его губ. Артур вздохнул, с жаром отвечая на поцелуй. Милена обвила руками сильную шею, прижимаясь к его напряженному телу. Теперь страх отступил: она почувствовала, как прежде резкие и требовательные движения парня стали осторожными и нежными.
Испытывая невероятное волнение, Артур одной рукой зарылся в ее роскошные, пахнущие весной волосы, а другой обхватил тонкую талию — Милена не сопротивлялась. Она хотела, чтобы Артур безраздельно владел ею. Она принадлежала только ему.
Насытившись ее губами и окончательно разгорячившись, Артур легко приподнял Милену над полом. Она звонко рассмеялась, крепче обхватывая его шею. Не сильно церемонясь со всем, что попадалось ему на пути, парень решительно направился в спальню. Девушка замерла в предвкушении, но на вопросительный взгляд Артура ответила легким кивком и счастливо улыбнулась.
Артур еле-еле заставил себя сдержаться, чтобы не наброситься на нее прямо в эту секунду. Но ночь длинна, и у них еще полно времени… Крепче сжав свою бесценную ношу, словно боясь, что ее отнимут у него, Артур ускорил шаг, приближая долгожданный момент…
…ни один прислужник Тьмы не побеспокоил его в эту ночь, ведь с ним была она…
***
Оказавшись среди знакомых полок, все принялись активно изучать содержимое стеллажей. Они одну за другой просматривали хранящиеся здесь книги. Алатэя была поражена их разнообразием: тут были и древние письмена с причудливыми рисунками, и новенькие книги в цветных переплетах, и крохотные книжечки, умещающиеся на ладошке, и огромные, в человеческий рост, книжищи.
Она брала их одну за другой, внимательно перелистывая, всматриваясь в картинки, вчитываясь в мудреные надписи. Как ни странно, но на каком бы они ни были языке, ей все было понятно, как будто ее голова вмещала все языки мира, выбирая необходимый по мере надобности.
