В среду, когда у нас был перерыв, я как обычно сидела с Рейнольдом и выспрашивала про их магию, когда мне в голову пришла очередная шальная мысль. Герберт, уже привыкший к моим беседам с этим эльфом не делал больше из этого трагедий и сидел с кем-то общался неподалёку от меня.
Рейнольд, у вас у всех такие интересные ушки, - произнесла я, и заметила, что разговоры немного притихли, хотя и не придала этому значения.
— Что есть, то есть, — рассмеялся он, загадочно улыбаясь мне.
— А можно мне их потрогать? — любопытство распирало меня во все стороны.
— Попробуй, — ответил эльф, после чего наступило гробовое молчание. Я встала из-за стола и направилась к нему.
Я слышала, как грохнул стул, на котором сидел Герберт, уже рванувший в моем направлении, но ему было бы меня не достать. Непонятно откуда взявшийся лорд Дамистер преградил мне путь, когда до забавных ушек оставались считанные сантиметры. Он перехватил мои руки, в его глазах было столько гнева:
— Потом поговорим, — его обещание не предвещало ничего хорошего. И смейте даже думать больше об этом, — добавил, оставив меня в полной растерянности.
Повернув голову, заметила глаза Герберта полные ужаса, и довольные ухмылки остальных эльфов, наблюдавших за происходящим. Рейнольд виновато опустил голову, появившийся вопрос я так и не стала озвучивать, понимая, что мало мне уже не покажется сегодня вечером.
Как и ожидалось, стоило нам поесть, как ректор прямым текстом попросил остальных удалиться и оставить нас наедине. Он бросал на меня взгляды, не предвещавшие ничего хорошего. Марвин сразу же встал и удалился, Герберт же мне сочувствовал, но понимал, что ничем мне сейчас уже не сможет помочь.
Бросив какое-то заклинание, начался разбор полетов:
— Рианна, скажи, как тебе такое вообще могло прийти в голову? — стараясь держаться спокойно отчитывал меня лорд Дамистер.
— А что я собственно говоря такого сделала? — я до сих пор так и не поняла причины его злости.
— Ты хоть знаешь, что означает, когда девушка трогает у эльфов, как ты сказала, эти интересные ушки? — попробовал скопировать мой голос, ожидая от меня ответа. За его спокойностью скрывался гнев, и это было видно по его глазам.
— Это означает, что ты сама предлагала ему лечь с ним в постель, — до воли-таки доходчиво объяснил он мне, после чего я залилась краской. — Одного в мужья записала, второй — дожидается своей очереди, а третьего в любовники захотела внести во внеочередной график? — закричал он, после чего снова на меня посмотрел, и вышел вообще из домика, наверное, желая пойти выпустить пар.
