– Ашраф Надир, вы арестованы по подозрению в похищении и незаконном лишении свободы Нагиба Хуссейна. Вы не обязаны говорить что-либо. Однако это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство…
Ким развернула его на крыше сарая таким образом, что теперь он стоял лицом к захваченному объекту.
Внизу виднелась шестифутовая фигура Брайанта со сложенными на груди руками и поднятой вверх головой.
– Вы уже закончили, командир?
Ким подвела Ашрафа ближе к краю крыши. Она с удовольствием столкнула бы его вниз, головой вперед, но, согласно существующему кодексу поведения, ничем не спровоцированная жестокость по отношению к арестованному подозреваемому не приветствовалась.
Ким нажала мужчине на плечо и заставила его сесть.
– Он знает свои права? – спросил Брайант, осторожно спуская его на землю.
Стоун кивнула. Крыша садового сарая была не самым странным местом, где ей приходилось производить арест, но находилась где-то в пятерке лидеров.
Брайант взялся за наручники Ашрафа и повел его вперед.
– Что его остановило?
– Две немецкие овчарки.
Сержант искоса посмотрел на Ким.
– На его месте я бы рискнул попытать счастья с псами.
Пропустив его слова мимо ушей, Стоун первая вошла в заднюю дверь.
Второй подозреваемый и клиент, оба в наручниках, находились под охраной Доусона и двух полицейских в форме.
Ким посмотрела на Доусона, и в ее глазах он увидел молчаливый вопрос.
– В гостиной, босс.
Инспектор кивнула и вошла в следующую дверь, выходившую в холл.
Стейси сидела на софе; между ней и тринадцатилетним мальчиком, одетым только в трусы и футболку, было добрых полтора фута. На плечи мальчугана был наброшен пиджак Брайанта, который превращал его в карлика и делал похожим на малыша, решившего примерить взрослую одежду.
Мальчик сидел, наклонив голову вперед, плотно сдвинув ноги, и негромко всхлипывал.
Ким посмотрела на его сжатые руки и накрыла их своими.
– Нагиб, теперь ты в безопасности. Ты понимаешь меня?
У него была холодная и липкая кожа.
Теперь она взяла его руки в свои и попыталась унять его дрожь.
– Нагиб, тебе придется проехать в больницу, а потом мы вызовем твоего папу…
Мальчик поднял голову и отрицательно покачал ей. В его глазах светился стыд, и Ким подумала, что ее сердце сейчас разорвется.
– Нагиб, твой папа тебя очень любит. Если б не его настойчивость, нас сейчас здесь не было бы. – Она глубоко вздохнула и заставила ребенка взглянуть себе в глаза. – Ты не виноват. Ты ни в чем не виноват, и твой папа об этом знает.
