— Они свернули у мигалки. А я думал, мы здесь проскочим.
— Надо было ехать за флагманом.
— За кем?
Скучный вопрос шофера вызвал негромкий смех в салоне. Посмеивался, но не слишком явно, и Сережа. Очень уж. нелепо в этом разговоре выглядела Зоя Павловна.
— За флагманом, — повторила она. — Вы не знаете правил движения со школьниками.
— Шесть километров крюку, — сплюнул презрительно в воду шофер. — Да вы не волнуйтесь, здесь напрямик близко. Я вас по одному перенесу на бугорочек — и топайте. Согласие имеется?
— Нет, нет, я потом, — отступила в глубь салона учительница. — И вообще, я не знаю.
— Ну, кто? — просунулся плечом в дверь шофер и посмотрел на ребят. — Ну, чего, перенесу же. Вот ты, светленькая, давай сюда.
— Я? — спросила Оленька Петрушина, светловолосая восторженная девочка. — Вы мне говорите?
— Во напуганные. Чему вас только учат. Смелей!
— Туфли снимать? — спросила Оленька Петрушина.
— Садись так, — разрешил шофер, подставляя спину.
— Ой, я только зонтик возьму.
Сережа перегнулся через сиденье и подал девочке зонтик. Оленька повисла на плечах у этого сильного человека и поплыла над водой. В салоне автобуса все притихли. Было слышно, как загребает шофер воду сапогами, шагая с пассажиркой на плечах.
— Вы только, если трудно будет, бросьте меня, я сама. Это ничего, я не боюсь холодной воды, — сказала Оленька Петрушина.
— Держись крепче, морковка.
— Петрушка, — захохотал Валера Куманин и объяснил всем: — Петрушина же. Петрушка.
Шофер выбрался на бугорок с поникшими будыльями травы, бережно опустил девочку и, пошарив в карманах, вытащил сигареты и спички. Оленька Петрушина раскрыла зонт и подняла его над шофером, чтобы он мог прикурить.
— Так ему носить нас не переносить, — в полной тишине сказал Толя Кузнецов.
— Сам завез в лужу, сам пусть и носит, — сказал Сережа.
— На дураках всегда верхом ездят, — захихикал Валера. — Сила есть — ума не надо. Ум у таких людей ку-ку! Кукарекнулся в воду — и буль-буль. Утоп, граждане.
Толя Кузнецов сидел на сиденье, расположенном впереди Сережи и Валеры. Он обернулся, посмотрел на обоих с нескрываемой неприязнью, даже злостью. Отец у Толи работал шофером, правда, в другом городе, у него давно была новая семья, но сейчас это не имело значения.
— «Сам завез», — повторил он слова Сережи. — Что ж мы, на него теперь всем классом сядем верхом и поедем?
— Да, — весело ответил Валера.
— Подожди, — положил Сережа руку на плечо Валеры. Его поразили суженные щелочки глаз Толи Кузнецова, заполненные сверкающей злостью. — А что ты предлагаешь?
