Признаться, на карт-бланш мы и не рассчитывали. Но если будет гарантия — кто станет терять время на пустые разговоры?
Кажется, я достаточно полно объяснил суть своей миссии.
По радио объявили, что самолет пошел на посадку в парижский аэродром Орли. Мне предстояли сущие пустяки: всего лишь приступить к выполнению задания.
В аэропорту меня встретил рубаха-парень из советского посольства, дружески и фамильярно ткнул ладонью в живот, подхватил мой чемодан и усадил в «Ладу» с посольским номером, которую он запарковал прямо у выхода из аэропорта под знаком «Стоянка запрещена». Конечно, на ветровом стекле уже красовалась зеленая квитанция штрафа. Квитанцию эту парень тут же демонстративно порвал. Когда он мне представлялся у паспортного контроля, я фамилию его не расслышал, но вычислил, что это обыкновенный порученец. «Молодцы ребята», — мысленно похвалил я посольских. Мы заранее предупредили, чтобы в аэропорту не было никакой помпы, как можно скромнее. В этом смысле посольские даже перестарались.
— Надолго в наши края? — спросил меня порученец, выруливая на шоссе.
— Как начальство прикажет.
— Ага, только зря ты прихватил один чемодан. Чемоданы тут бешеные деньги стоят. Когда накупишь шмоток в «Тати», а отовариваться надо там, ты, конечно, выгадаешь, но такую же точно сумму за чемодан заплатишь.
Я подавил улыбку. Порученец принял меня за какого-то «чайника» из технического министерства. Поэтому сразу на «ты», сразу начал учить жить, сразу поведал о «Тати». И с таким народом мы собираемся строить коммунизм…
Я заметил, что порученец съехал с основной магистрали.
— Почему мы не едем по Южному шоссе? — и чтобы не вызвать подозрений моей осведомленностью, я поспешно добавил: — Мне говорили, Южное шоссе ведет прямо в Париж.
— Ага, — согласился порученец, — у них это «южный авторут» называется. Но на нем мы будем загорать до вечера. Стоит «авторут». Забастовка водителей грузовиков. У них это «эскарго» называется. Едут, суки, со скоростью улитки, пять километров в час.
— Почему же они бастуют?
— Потому что суки, — убежденно ответил порученец. — Мне бы такую зарплату, я бы вкалывал, как паинька. А им все мало. Нет, поживешь немного в Париже, и ты взвоешь. Каждый день забастовка, каждый день то метро не работает, то автобусы не ходят, то демонстрации улицы перекрывают.
Для меня это была любопытная информация. Если у рядового работника советского посольства такие настроения, то, спрашивается, что же думают обыкновенные французы?
